– Сегодня княжне Софье захотелось сходить за городской вал, грибов поискать. С ней пойдут дружинники и ты тоже. Иди собирайся и помни, о чем я тебе говорила.
Не хотелось Мирошке идти в лес – с Яковом еще не наговорился, да попробуй не выполни княгинин приказ. Взял он у Климяты Однорука плетеную корзину и ножик с желтой костяной ручкой. Софья и три вооруженных воя ждали его у городских ворот.
Задумчиво шумел еловый лес, переговариваясь с ветром. Грибов было немного. Княжна нашла-таки один боровик, гордо показала его воям и Мирошке. Вои для приличия удивлялись находке, но по лицам их было видно, что нужны им эти грибы как собаке пятая нога. Если б не каприз княжны, сидели бы они теперь в гриднице, играли б в кости.
Мирошка же, очутившись в лесу, вспомнил свою пущу, и так радостно забилось его сердце, что хоть песню запой. Он шел рядом с Софьей, учил ее, как надо искать грибы.
– Каждому грибку надо поклониться, княжна, – говорил он слова, слышанные когда-то от отца. – Гриб прятаться любит. Под куст, под мох, под опавшую хвою забирается. Сидит там и посматривает на людей – найдут или нет? Спешки гриб не любит.
На узкой тропинке увидел Мирошка битву рыжих лесных муравьев с синими жуками. Жуков было три, а муравьев неисчислимое множество. Они облепили ноги жуков, крылышки, не давая взлететь. Одного перевернули на спину и тянули в свой муравейник. Обессиленный жук только слабо шевелил усиками и уже не сопротивлялся.
Мирошка, встав на колени, тихо позвал княжну Софью понаблюдать за борьбой.
– Спаси жука, – сразу попросила Софья. – Муравьи съедят его. Спаси быстрее.
Мирошка взял еловую лапку, начал осторожно смахивать, сметать муравьев с синего жука. Но не так-то просто было это сделать, рыжие разбойники мертвой хваткой вцепились в него.
– Как у людей война, – сказал седоусый вой, тоже наблюдавший за этим неравным поединком.
Княжна Софья устала, и дружинники решили сделать привал на лесной поляне. Седоусый разжег костер, срезал палочку, наколол на нее гриб, испек в огне, посолил и съел, достав соль из мягкой белой тряпочки. Он сидел, вытирая ладонью усы, как вдруг просвистела стрела и впилась ему в грудь. Дружинник упал лицом в костер.
– Засада! – крикнул его напарник, схватившись за меч. Да и у него между лопатками уже торчала стрела.
Княжна в ужасе закричала. Мирошка вскочил на ноги, испуганно озираясь. С десяток незнакомых людей в длинных белых плащах, на которые были нашиты красные кресты и мечи, окружали поляну. Один из них снова целился из арбалета. «Меченосцы», – догадался Мирошка и крикнул Софье:
– Бежим, княжна!
Софья побежала за Мирошкой, но меченосцы бросили веревочную петлю, подсекли княжне ноги. Она упала. Оставшийся в живых вой мужественно защищал княжну, отбивая удары многочисленных врагов боевой секирой, ремнем крепившейся к руке. Трех или четырех меченосцев он уложил на лесную траву, разбив им черепа, но вскоре и сам упал, обливаясь кровью. Ногой, обутой в железный башмак, меченосец наступил вою на грудь, широко взмахнул мечом.
Онемевшая от страха, сжавшаяся в комочек княжна видела, как приближаются к ней враги. Желтобородый меченосец схватил княжну на руки, понес к коню, который стоял, оседланный, в глубине леса.
– Бог послал нам дочь властителя Кукейноса, – сказал он своим друзьям. – Скорее в Ригу. Епископ Альберт ждет нас.
Спастись удалось одному Мирошке. Он и принес в город страшную весть.
А через день вернулся из Пскова князь Вячка, веселый, шумный, привез княжне подарок – маленького бурого медвежонка, умеющего бить в бубен. Добронега, вся в черном, вышла князю навстречу с поникшей головой, припала к походному стремени, заплакала.
Вячка, не сходя с коня, с недоумением глянул на княгиню:
– Почему ты плачешь, Добронега? Княгиня стала на колени в горячий от солнца, сыпучий песок.
– Далеко ты летал, князь, как чайка за море. Прости, если сможешь… Беда пришла в твой дом, беда великая. Нет твоей перепелочки ясноглазой.
– Где Софья?! – побледнев, вскрикнул Вячка. В мгновение ока он соскочил с коня, обеими руками взял княгиню за плечи, повернул ее заплаканное лицо к себе.
– У меченосцев… в Риге, – прошептала княгиня.
– Эх ты! – Вячка оттолкнул от себя жену, и она упала на спину. – Не сберегла… Эх ты!
Он выхватил меч, глубоко, по самую крестовину рукояти, всадил его в песок.
На несколько дней словно онемел Кукейнос. Даже церковный колокол звучал слабо и неуверенно. Челядницы в тереме переговаривались шепотом.
Однажды под вечер бесшумно опустился подъемный мост и двое всадников в черных дорожных плащах, без оружия, если не считать кордов, засунутых за голенища сапог, отправились в сторону Риги. Лесная тьма поглотила их сразу же за Кукейносом. Тучи огромным серым щитом закрывали все небо. Пошел дождь, сначала мелкий, как маковые зерна, потом все чаще, гуще, и вскоре море воды обрушилось на лес, на болота, на всадников, нещадно подгонявших колючими шпорами своих коней.
– Скорее, – только одно слово повторял передний всадник, врезаясь в мрак, в дождь. Спутник его молчал, сосредоточенно закусив мокрый рыжеватый ус. Это были Вячка и Холодок, и спешили они к епископу Альберту.
Глава четвертая
(часть I)
