общенациональную известность в прессе, апеллируя к извращенному чувству гордости преступника.
Детектив Тернер был раздражен вмешательством Коула, но он же, как никто другой, страстно желал признаний Роджерса. Джессика благоговела перед умением Коула быстро и четко просчитывать варианты и его знанием человеческой природы. Она могла представить себе разговор Козимо с преступником, который поразил бы его аргументом, что защитник более знаменит, чем любой убийца. Роджерс протестовал бы, говоря, что он навсегда останется в истории, как самый ужасный убийца, когда все его жертвы будут найдены. Он хвастался совершенными убийствами задолго до того, как его посадили в тюрьму, а первое из серии его убийств никогда не будет раскрыто, поскольку он спрятал труп в этом болоте.
Детектив Тернер сам охранял Роджерса, который мрачно улыбался и бросал косые взгляды на Джессику. Она отвела от него глаза и вдруг увидела отблеск предмета, слегка припорошенного снегом.
Джессика подошла и подняла туфлю с пряжкой сбоку.
– Что это? – спросил детектив Тернер.
– Туфля. – Джессика держала туфлю перед собой, и вдруг она вспомнила, где ее видела. Такие туфли были на Шон в тот день, когда они ездили за покупками.
– Странно. – Детектив взял туфлю и повертел ее в руках, изучая. Джессика вздрогнула. Вид сброшенной туфли всегда производил на нее нелегкое впечатление, как будто что-то оторвалось от хозяина.
– Это выглядит в стиле... – вставил Коул.
– В каком стиле, Николе?
Джессика увидела, как глаза Коула потемнели:
– Это выглядит как туфля Шон Каванетти.
– Жены вашего брата?
– Да.
– Но как туфля Шон оказалась здесь? – сказала Джессика.
Детектив Тернер пожал плечами:
– Я займусь этим после того, как доставлю заключенного в город. – Он взял Роджерса за руку:
– Пошли. – Детектив толкнул его к ожидавшей полицейской машине. Но, пройдя несколько шагов, обернулся к Коулу:
– Спасибо за помощь, Николе.
Коул кивнул и повернулся, чтобы уйти. Репортер пошел за ним, прося дать интервью. Коул потряс головой и продолжал идти по тропинке, но Джессика поймала его за руку. Она знала, что это интервью может иметь положительное влияние на его карьеру и что она не должна дать ему отказаться от него.
– Коул будет счастлив дать интервью, – произнесла Джессика с неестественной улыбкой. – Почему вам не подняться в дом и не выпить по чашке кофе?
– Прекрасно сказано. – Журналист сиял. – Как вы, мистер Николо?
Коул посмотрел на Джессику, потом на журналиста.
– Вы наделаете много шума в вечерних новостях, мистер Николе, – начал репортер, – дадите вы интервью или нет.
Джессика сжала его руку:
– Коул, это будет хорошо для...
– Это когда же пресса была на моей стороне? – возразил он. – Нет, благодарю. Неважно, что я делаю или говорю, вы все это превращаете во что-то мерзкое.
Репортер плелся за ними, сражаясь со своим оборудованием.
– Ну подождите, мистер Николе. Обещаю, что последнее слово будет за вами, что бы я ни написал.
– Конечно. Пока это не попадет к вашему редактору.
– Коул. – Джессика встала перед ним. – Это прекрасный момент, тем более, что у тебя больше не будет обмороков и ты сможешь играть.
– Да? А кто мне это гарантирует! И когда они прекратятся?
– С сегодняшнего дня. Я расскажу тебе об этом позже. Но поверь, теперь все будет в порядке. А сверх всего – ты герой.
– Конечно, мистер Николе! После этой истории, попавшей в эфир, вы получите все премии.
– Не хочу никаких премий. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.
– Коул, пожалуйста...
Он пошел прочь, и Джессика опустила плечи.
Журналист опустил свои пожитки на землю и вздохнул.
– Совсем плохо, – пробормотал он. – Он – великая личность. С таким лицом и таким телом он мог бы пойти в Голливуд после отставки.
Джессика взглянула на журналиста:
– Вы слишком легко отказываетесь, сэр. Пошли, я сумею убедить его.
Глава 21
