— …или вы — что, старый добрый Ронни?
Вместо ответа Роналд быстро сунул руку за пазуху, но не успел вытащить револьвер — гигант ударил его прямо в солнечное сплетение, и бедняга согнулся пополам. С довольной улыбкой здоровяк подхватил кейс и для верности еще раз стукнул противника — на сей раз по затылку. Ронни упал на колени, потом вытянулся во весь рост на полу. Женщина все еще пыталась остановить хлеставшую из носа кровь, а Субрэй с трудом поднялся на ноги, чувствуя, что колени его предательски подгибаются. Гигант одарил его ослепительной улыбкой.
— Я полагаю, вы не очень жаждете еще раз плюхнуться на землю, my boy?
В это время Константино Гарапацци поднялся по лестнице и недоуменно воззрился на странную картину. Впрочем, он тут же заметил, что стоящий к нему спиной огромный детина держит в руке кейс молодого человека, устроившего недавний переполох. Появление швейцара позабавило Субрэя и, охваченный азартом игры, он громко проговорил:
— Вы украли мой кейс, синьор!
— Весьма сожалею, можете мне поверить… но вы ведь не в состоянии его защитить, не так ли?
— Зато я могу, верно? — раздался за его спиной незнакомый голос.
И, прежде чем Майк Мортон из американского разведывательного управления успел обернуться на вызов незнакомца, что-то острое и твердое ткнуло его в спину. Решив не упрямиться, он отпустил кейс и поднял руки. Жак не преминул этим воспользоваться и, подхватив свою собственность, бросился удирать в глубь церкви.
— Можете не торопиться, синьор! — крикнул ему вслед гордый своим подвигом швейцар. — Пусть только шевельнется — и я проткну его, как рябчика.
Несмотря на досаду, Наташа Андреева и пришедший в чувство Роналд Хантер из Интеллидженс Сервис не могли удержаться от смеха — очень уж потешно выглядел здоровенный американец, укрощенный швейцаром Сан-Петронио. А смешнее всего — что последний, сам о том не догадываясь, свел к нулю усилия секретных агентов трех великих держав.
Побитый, окровавленный и в помятом костюме Субрэй отправился искать утешения в модный бар на виа Сан-Марселино, хозяин которого, Паоло Чиафино, был его приятелем. Появление француза вызвало сильное оживление. Не успел Жак облокотиться на стойку, как к нему подбежал толстяк Паоло.
— Можно подумать, вы угодили под автобус, а, синьор?
— Хуже, Паоло… Мне нужно подкрепиться… Дай-ка бутылку коньяка!
— Бутылку? А не многовато ли?
— Нет!..
Бармен поставил на стойку коньяк, Субрэй налил себе полный бокал и выпил залпом. Паоло с грустью наблюдал за этой картиной.
— Подумайте о своей матери, синьор…
— Вот именно, Паоло! Моя мать умерла, а я очень скоро отправлюсь следом. Меня прикончили два часа назад, и если я пью, то для того, чтобы не чувствовать себя покойником.
Жак опорожнил второй бокал. Бармен с состраданием покачал головой.
— Послушай, Паоло, — обиженно заметил француз, — если бы ты побывал на свадьбе девушки, которую любишь и собирался сделать матерью своих детей, разве тебе не понадобилась бы бутылка коньяка?
— В таком случае, синьор Субрэй, я спустился бы к себе в погреб и не вышел бы, пока не забыл неверную!
— Беда в том, что мне-то никогда не забыть Тоску… Вот я и должен забыться, потому что не могу ее забыть!
Паоло со вздохом обернулся к знакомым посетителям.
— Мы, мужчины, слишком чувствительны… и они этим пользуются!
Не прошло и часа, как совершенно пьяный Жак рассказал обо всех своих невзгодах полудюжине клиентов Паоло. В зависимости от количества выпитого, одни сочувствовали, другие внутренне посмеивались над незадачливым влюбленным. Неожиданно сквозь пары туманившего мозг алкоголя Субрэй увидел входящего в кабачок тщедушного рыжего человечка, оставленного им в столь плачевном состоянии в церкви Сан-Петронио. Голова отказывалась работать, и Жак поддался первому побуждению. Услышав веселый хохот, пьянчужки изумленно уставились на француза. Он поманил соседей придвинуться к нему поближе и шепнул:
— П-пог-глядите н-на эт-того р-рыж-жего… в-вон т-там…
Паоло склонился над стойкой:
— Ну и что?
— Т-так в-вот, штарина, эт-то… шпи-пи-пи-он!
Вся компания дружно фыркнула, но Субрэй упрямо стоял на своем:
— Г-гов-ворю в-вам… шпи-пи-он… Я… его з-знаю… С-сегодня с-с ут-тра з-за м-мной… с-следит… н-ну?
Здоровенный мясник Арнальдо Фузато недоверчиво покачал головой:
— Ma gue! С чего бы это вдруг он решил следить за вами, синьор?
Субрэй с пьяной серьезностью поднял вверх указующий перст.
— Ш-штобы с-стянуть… м-мой кейс!
— А портфельчик-то совсем легкий! Вряд ли там такое уж ценное сокровище! — усмехнулся посыльный из бакалейной лавки Уго Сарасено.
Все смеялись, то хлопая себя по бедрам, то — друг друга по спине. А Энрико Тенкони, работавший в табачном киоске, сказал, что пришла его очередь заказать всем выпивку. Но Жак не сдавался.
— Т-там н-не… с-сок-кровище… а д-докум-менты… п-причем… с-секретные!
— Ну да! И откуда же они у вас?
— А от-туда… ш-што я тоже…
— Вы тоже пьяны, синьор!
— С-согласен… я пьян… и д-даже ч-чертовски пьян… н-но эт-то н-не м-меш-шает м-мне б-быть… шпи- пионом!
На сей раз Пало Чьяфино сам решил всех угостить — давненько в его кабачке так не веселились! Чтобы поддержать шутку, Арнальдо Фузато потребовал подробностей:
— И как, по-вашему, кто он такой, этот рыжий таракашка и откуда взялся?
— Эт-то… около Л-лондона… Лондона или Ва-Ва-Ваш… ингтона! Н-но и англи-ли-личане… и аме-ме- риканцы… па-пальцем в н-небо!
Корчась от безудержного хохота, приятели устроили такой тарарам, что Роналд Хантер, рыжий агент британского М1-5, поднял глаза над газетой, которую якобы читал (что, впрочем, не мешало ему пристально следить за вожделенным кейсом). Легкий шумок в голове расположил Арнальдо Фузато и Уго Сарасено к щедрости. Они направились к столу английского шпиона и предложили выпить вместе. Роналд Хантер не понял, что происходит, но отказаться не посмел.
— Что вы будете пить, синьор? — подмигнув друзьям, осведомился Паоло.
— Кампари с содовой.
Ему подали бокал. Все чокнулись с самым дружелюбным видом, и англичанин поднес кампари к губам.
— Я пью за ваше здоровье, синьор, — торжественно заявил Паоло. — И позвольте вам сказать, что я еще ни разу в жизни не видел такого симпатягу шпиона!
От удивления Роналд поперхнулся, содовая ударила в нос, бедняга закашлялся и расчихался, из глаз потекли слезы. И все, не мешкая, принялись хлопать его по спине, только Субрэй с пьяной хитрецой спросил:
— Н-ну… к-коллега… в-вы все еще жа-жадтете п-получ-чить м-мой… к-кейс? А?
Англичанин наконец справился с приступом кашля.
— Должно быть, это шутка, синьор, — с достоинством проговорил он, — но я не улавливаю ее смысла.
— Ma gue! — возмутился Уго Сарасено. — А я-то думал, шпионы как раз всегда все улавливают!
Энрико Тенкони поддержал приятеля.
