сменил ливрею шофера на одеяние дворецкого. Но никто из посторонних не подозревал, что в эти минуты всеобщего лихорадочного возбуждения ни Серджон, ни Розмери не осмелились бы даже близко подойти к кухне, где миссис Смит трудилась вместе с двумя приглашенными по такому случаю помощницами. Маргарет Мод не терпела ни малейшего шума или слова, способного отвлечь ее от дела. Кухарка сочла бы это неуважением к собственной особе и нарушением этикета, которым очень дорожила. Серджон давал указания официантам и придирчивым взглядом изучал их внешний вид. Один из них — к огромному неудовольствию дворецкого, закоренелого расиста, не выносившего не только людей других рас и цвета кожи, но и всех представителей рода человеческого, которые родились или живут за пределами его острова, — казался выходцем с Востока, однако, задав несколько вопросов, Серджон убедился, что парень дело разумеет.
Леди Демфри одевалась с помощью Пенелопы, румянилась, причесывалась и трещала без умолку, то стеная, что этот прием, она чувствует, получится неудачным, то уверяя, что сегодня вечером ее ждет настоящий триумф (причем все это — без малейших переходов!).
Надев свой лучший костюм и слишком узкие, зато начищенные до блеска ботинки, Гарри убедился, что еще не потерял обретенного за долгие годы работы в гостинице умения безукоризненно завязывать галстук. Теперь можно было ехать на встречу с Пенелопой, на Де Вере Гарденс. Перед уходом Комптон грустно оглядел знакомую обстановку комнаты. Сколько он ни перебирал в памяти образы самых знаменитых и любимых актеров в роли шпионов или гангстеров, пытаясь обрести их раскованность, все его существо сжималось от непреодолимого страха. Гарри расправил грудь, воображая, как выглядели бы на его месте Витторио де Сика, Кэри Грант и Курт Юргенс, но вынужден был признать, что между вымыслом и реальностью лежит огромная пропасть. Молодой человек с нежностью вспоминал проведенные в Бристоле счастливые годы, друзей, которых он бросил по глупости, только из-за того, что шлея попала под хвост… Правда, зато теперь у него есть Пенелопа, но… надолго ли? Если его через несколько часов арестуют и приговорят к двадцати годам каторжных работ, мисс Лайтфизер наверняка даже не навестит его в тюрьме, тем более что станет, конечно же, презирать обманщика, прикинувшегося честным влюбленным. А о том, что Гарри пытался рассказать правду и попросить прощения, девушка неизбежно забудет. Комптон закрывал за собой дверь с таким чувством, будто опускал могильную плиту.
На пороге дома он столкнулся с хозяйкой, миссис Пемсбоди.
— Чудесный день, правда, мистер Комптон?
Вздох Гарри растрогал бы и самую бесчувственную душу.
— Для кого как, миссис Пемсбоди, для кого как…
— Ах, дорогой мистер Комптон, вы, кажется, не очень-то веселы? И однако в вашем возрасте…
— В моем возрасте, миссис Пемсбоди, постоянно спрашиваешь себя, дадут ли тебе время состариться!
Леди немного растерялась.
— Я не совсем понимаю вас, мистер Комптон…
— Да просто было бы большой глупостью считать, что, раз ты молод и здоров, у тебя есть будущее.
— Но мне кажется…
— Нет, миссис Пемсбоди, нет! Порой нас вынуждают совершать отчаянные поступки, цена которых — смерть… Ах, миссис Пемсбоди, мы всего лишь прах на этой земле!..
На мгновение остолбенев от столь странного кредо, домовладелица быстро пришла в себя и решила дружески пожурить своего жильца.
— Ну что за гадкие мысли, мистер Комптон! Знаете, чего вам не хватает? Вы должны познакомиться с хорошенькой девушкой, которая в один прекрасный день станет миссис Комптон!
— Я уже познакомился, миссис Пемсбоди… Ее зовут Пенелопа.
— Это… как бы сказать?.. несколько неожиданно, но очень мило… Красивая девушка?
— Да, из нее получится очаровательная вдова…
В начале седьмого леди Демфри наконец покончила с одеванием и стала носиться по всему дому, мешая тому, распекая другого, и только на кухню не рискнула зайти ни разу. Барбара ссылалась на то, что боится посадить на новое платье какое-нибудь пятно, однако на самом деле просто опасалась дурного настроения миссис Смит. Преданная Марджори Рутланд пришла пораньше на случай, если понадобится ее помощь. Барбара расцеловала ее, обласкала, осыпала благодарностями и заявила, что все должны брать с нее пример. Сэр Реджинальд, рано приехавший из Адмиралтейства, готовился к очень неспокойному вечеру. Ему придется выполнять все указания инспектора Картрайта, который тем временем прятался снаружи и наблюдал за передвижениями вокруг дома, чтобы сразу пойти следом за первым же человеком, который выйдет из особняка Демфри. В четверть седьмого Пенелопа вышла встречать Гарри. Он не заставил себя ждать.
18 часов 30 минут
Мисс Лайтфизер взяла Комптона за руку и потащила за собой в комнату, где леди Демфри устроила гардероб. Как только они туда вошли, появилась хозяйка дома.
— А, Пенелопа!.. Но… кто этот молодой человек?
— Ох, леди Демфри, мне очень стыдно… Я хотела спросить у вас разрешения, но потом замоталась и — совсем из головы вон… Гарри никогда не видел большого приема… и я осмелилась провести его с условием никому не попадаться на глаза… Очень прошу вас простить меня…
Барбара пребывала в той легкой эйфории, какую испытывают перед триумфом будущие победители.
— Если не ошибаюсь, это тот самый внимательный молодой врач, который звонил мне в субботу, заботясь о вашем здоровье, Пенелопа?
— Да, это действительно он.
Леди Демфри рассмеялась.
— Надо будет заняться вами… Молодой человек, Пенелопа — настоящая жемчужина, и, предупреждаю, я буду очень требовательна к ее будущему супругу! Я бы, конечно, предпочла, чтобы мисс Лайтфизер попросила разрешения, прежде чем ввести вас в мой дом, но, в конце концов, любовь всегда пренебрегала элементарными правилами… Сидите спокойно и, главное, не показывайтесь на глаза гостям. Если хотите, Пенелопа, можете помогать здесь, в раздевалке, миссис Фаррингтон. Ваш кавалер принесет вам шампанского и сандвичей… Впрочем, влюбленные всему предпочитают тишину и одиночество!
И Барбара грациозно выплыла из раздевалки.
— По-моему, вы меня так скомпрометировали, Гарри, что теперь просто обязаны просить моей руки! — заметила Пенелопа.
— Я бы очень этого хотел, Пенни, но не могу!
— Не можете? Уж не женаты ли вы, случаем?
— Женат? О нет, гораздо хуже!
— Ну, раз вы снова начали говорить загадками…
Гарри взял девушку за руки и хорошенько встряхнул.
— Дорогая, вы не знаете, кто я такой! Попросив вас стать моей женой, я был бы мерзавцем, а если бы вы согласились — мошенником! Я не достоин чистить вам обувь!
Мисс Лайтфизер вздохнула, очевидно примирившись с неизбежным.
— Опять начинается… Интересно, когда мы вместе поедем в Бат…
— Нет, в Дартмур — вот куда мне придется поехать! И куда меня отправят! Поклянитесь мне, Пенелопа, сохранить обо мне не слишком дурное воспоминание, эта мысль будет согревать меня долгими ночами в темнице…
— Могу поклясться вам только в одном, Гарри: если вы не успокоитесь, в конце концов это сыграет с вами очень скверную шутку!
— Успокоиться, когда я, быть может, доживаю последние часы?
Молодой человек упал на колени перед Пенелопой, чем совершенно потряс Розмери Крэпет, сопровождавшую Дороти Фаррингтон.
— Не обращайте внимания, Розмери, — с улыбкой проговорила мисс Лайтфизер, — и вы тоже, миссис Фаррингтон… Просто у него такая привычка… Никак не могу отучить!
