— Ладно, согласен, это не он. Но кто, в таком случае?
— Попробуем выяснить.
В квартире Джимми Тоналы царило оживление. Капитан, с трудом пробравшись сквозь толпу полицейских, фотографов, экспертов, снимавших отпечатки пальцев, подошел к телу убитого. Моска по-прежнему шел за ним по пятам. Джимми лежал на спине. Рубашка на груди потемнела от крови. Эл Шерри тут же набросился на Теда:
— Если так пойдет и дальше, капитан, наш городишко скоро превратится в Чикаго времен Аль Капоне! Надеюсь, вы не ждете от меня красочного описания, каким образом мой нынешний клиент покинул этот мир?
— Уж сделайте милость, док, расскажите!
— Что ж, Тонала встретил, вернее, впустил к себе кого-то, кто настолько не разделял его взглядов, что, не найдя, очевидно, более веских аргументов, разрядил в живот весь магазин револьвера.
— Не очень-то мне по вкусу, доктор, как вы потешаетесь над моим мертвым товарищем! — заворчал Моска.
Эл Шерри повернулся к нему.
— Имею честь глубоко плевать на ваше мнение, мистер Моска, — самым светским тоном заметил врач. — А если вы воображаете, будто я стану оплакивать этого бандита Тоналу, то совершенно напрасно. И да будет мне позволено добавить, мистер Моска, что тот день, когда я наконец увижу вас у себя в морге и подойду к вам со скальпелем, будет одним из лучших в моей жизни!
— Ну вы, грязный…
— Та-та-та, мистер Моска! Не забывайте, что в один из ближайших часов вам могут понадобиться мои услуги… Вот уж когда вы горько пожалеете о своей несдержанности!
— Мы еще встретимся, док!
— Надеюсь, мистер Моска, и это мое самое страстное желание! Вы можете отправить труп в холодильник, капитан. Завтра я произведу вскрытие, и к полудню вы узнаете, из какого оружия застрелили Джимми Тоналу. Вот и все, что я могу для вас сделать.
— Спасибо, док.
— А вы знаете, капитан, я, кажется, догадываюсь, кто совершил это убийство.
— Кроме шуток, док?
— Не иначе как призрак старого Джорджа Росли решил заплатить Тонале его же монетой. Спокойной ночи, джентльмены, желаю вам от души повеселиться!
И, сделав изящный пируэт, врач исчез. Обитатели Стоктона порой делали вид, будто шокированы его цинизмом, однако меньше всего на свете хотели бы, чтобы он изменился. Все знали, как мужествен и отзывчив Эл Шерри. Он был из тех, кто презирал Теда Мелфорда и ничуть не боялся Мэла Войддинга.
Фотографы и эксперты удалились вслед за доктором, и в квартире Тоналы остались лишь Тед, Моска да Лью Мартин с Бадом Зигбургом. Для начала они опросили соседей, но никто ничего не видел и не слышал. Портье заявил, что надзор за посетителями в его обязанности не входит. Довольно и того, что приходится отвечать, где обитает тот или иной жилец. Итак, полицейским не удалось бы выяснить ровным счетом ничего, если бы перед самым их уходом из кино не вернулась некая вдова, соседка Тоналы. Узнав, что в двух шагах от ее квартиры произошло убийство, женщина чуть не упала в обморок. Пришлось Моске вытащить фляжку и отпаивать ее коньяком. Наконец к вдове вернулось чувство реальности.
— Если… если бы я только знала! — пробормотала она.
— О чем?
— Что это убийца!
— Вы видели гостя Тоналы?
— Да… но не в лицо.
— Как это?
— Он несколько раз звонил в дверь.
— В котором часу?
— Точно не знаю… может, в половине пятого, а может, и без четверти… я как раз собиралась на пятичасовой сеанс.
— Расскажите же, что именно вы видели.
— Так вот… в дверь долго звонили. Я слышала, как мистер Тонала возвратился домой, поэтому очень удивилась и приоткрыла дверь. А тут мистер Тонала как раз отпер свою и впустил высокого мужчину, кажется, в плаще и серой шляпе… Я слышала, как мистер Тонала сказал: «А, это вы? Что, какие-нибудь изменения в программе?» И дверь за ними сразу закрылась.
— Вы точно помните, что Тонала говорил об «изменениях в программе»?
— Да, совершенно точно. А как, по-вашему, меня вызовут свидетелем?
— Куда?
— Да в суд же, черт возьми!
— Подождите сперва, пока мы найдем убийцу. До свидания.
Они вышли на улицу, и Тед повернулся к Моске:
— Завтра я зайду к Мэлу, как только получу результаты вскрытия. Мне не меньше вашего нужно знать, кто убил Джимми Тоналу.
— Почему?
— Да потому, что, если кому-то взбрело в голову почистить город, я в такой же опасности, как и любой из вас.
Заключение коронера гласило: убийство, совершенное одним или несколькими неизвестными лицами. Мэр отозвал капитана в уголок.
— Что ты думаешь об этом убийстве, Тед?
— Да ничего. Ясно только, что никто не станет рыдать над жертвой.
— А ты не считаешь, что следовало бы поискать среди друзей Джорджа Росли?
— Возможно.
— По-моему, ты что-то не проявляешь особого рвения…
— Просто устал, Теренс, ужасно устал… Так и хочется все бросить.
— Ты же сам отлично знаешь, что не сделаешь ничего подобного!
— О да! Это-то и злит меня больше всего!
В управлении Тед сразу наткнулся на О'Мэхори. Лейтенант упрекнул шефа, что тот не позвал его.
— Я не счел нужным вас беспокоить, лейтенант, тем более что там торчали ребята Войддинга, а они точат на вас зубы.
— Так, значит, теперь вы ведете расследование вместе с бандитами?
— Я просто хотел доказать Моске, что вы не замешаны в убийстве Тоналы.
— Но, черт побери, мне тысячу раз плевать на мнение этих мерзавцев!
— Я думал о Морин.
— Не вмешивайтесь в мою личную жизнь, шеф. Я уже достаточно взрослый мальчик, чтобы справляться самостоятельно.
— Я учту ваши пожелания, лейтенант, и постараюсь сообразовываться с ними там, где это не во вред службе.
— И я буду вам премного обязан, шеф, если вы никогда больше не переступите моего порога. Вы перестали быть человеком, чьей дружбой порядочный человек может гордиться.
Мелфорд поднял на ирландца безжизненные глаза.
— Вы меня ненавидите?
— Лучше б вам не допытываться, шеф, какие чувства вы мне внушаете… Прошу прощения…
И, резко развернувшись, ирландец вышел из кабинета. Ему и в голову не пришло пожать капитану руку. А Тед вернулся к Шерпо в надежде хоть немного унять боль — по правде говоря, ему бы очень хотелось оставаться другом Пата О'Мэхори. Впрочем, Мелфорд прекрасно понимал, что больше не имеет права рассчитывать на дружбу кого бы то ни было.
Как ни парадоксально, тайная причина враждебности лейтенанта к шефу коренилась в прежнем обожании. Тед слишком долго был для него идеалом, и теперь О'Мэхори тяжело переживал утрату. Домой
