он пришел в отвратительном настроении, но от улыбки Морин на душе сразу потеплело. Молодая женщина разоделась так, будто собиралась в гости или в театр.
— Ты уходишь? — удивленно спросил О'Мэхори, поцеловав жену.
— Нет, дорогой, мы оба.
— Вот как? И куда же мы идем, миссис О'Мэхори?
— К Мелфордам.
— Что?
— Мэри позвонила и пригласила нас на ужин.
— И ты согласилась?
— А разве нельзя было?
— Но в конце-то концов, ты же прекрасно знаешь, во что превратился Тед и что о нем говорят в Стоктоне! К несчастью, люди нисколько не преувеличивают!
— Но меня же позвала Мэри, а не он!
— Я не желаю, чтобы меня видели у Мелфордов! Иначе могут подумать, будто и я трачу денежки Мэла Войддинга.
Морин заколебалась, на глазах у нее выступили слезы.
— Мы не можем так обидеть Мэри… Сам подумай!
— Мне очень жаль и Мэри, и Джойс, Морин, но есть вещи возможные, а есть невозможные. Совместный обед Пата О'Мэхори с Тедом Мелфордом принадлежит ко второй категории.
— А ты понимаешь, что если мы не пойдем туда, то окончательно рассоримся?
— Тем лучше!
— Ты безжалостен, Пат… Дай Бог, чтобы тебе не пришлось когда-нибудь вот так же надеяться на чью- то поддержку. Я отказываюсь звонить Мэри. Такие грязные дела делай сам!
И с этими словами Морин заперлась в своей комнате. Раздосадованный лейтенант схватился было за телефон, но вдруг представил лицо Мэри, ее грустную решимость и кроткие глаза, вспомнил Джойс, отвыкшую смеяться, с тех пор как погибла ее сестра… и тихонько опустил трубку на рычаг. Нет, он не имеет права предупреждать Мэри таким образом. Нужно пойти и все объяснить. Мэри поймет. Пат не сомневался, что она поймет.
Джойс заканчивала накрывать на стол. Возле каждой из пяти тарелок она положила цветок. Девушка очень рассчитывала, что гостям понравится крем-безе, который ее научили готовить в школе. Она отлично знала, что лейтенант — большой сластена. Джойс мечтала, что когда- нибудь, став взрослой, она выйдет замуж за такого же красивого, сильного и доброго парня, как Пат О'Мэхори.
Когда в дверь позвонили, стоявшая в холле Мэри Мелфорд крикнула дочери:
— Не беспокойся, Джойс, я открою!
Не увидев рядом с лейтенантом Морин, она страшно удивилась:
— Вы один? Надеюсь, Морин не заболела?
— Нет-нет… Мне нужно вам кое-что сказать, Мэри, но это ужасно трудно…
— Вы не придете?
— Нет.
— Не хотите или не можете, Пат?
У ирландца пересохло во рту от волнения и жалости.
— Морин тут ни при чем, это я… я не хочу приходить сюда, Мэри…
Миссис Мелфорд закрыла глаза, будто ее ударили. Лицо ее как-то сразу осунулось.
— Простите меня, Мэри, — пробормотал расстроенный ирландец.
— Нет… я сама виновата… надо же было сделать такую глупость! Следовало подумать, что теперь никто не может остаться прежним… Но я в первый раз решила пригласить гостей, в первый раз после смерти Лилиан… и, конечно, сразу вспомнила о вас… Мне очень грустно, Пат, особенно из-за Джойс…
О'Мэхори взял Мэри за руки.
— Мэри… между вами и нами все, как было… И вы, и Джойс можете приходить к нам, когда захотите. Мы всегда встретим вас с огромной радостью, как самых дорогих друзей.
Она тихонько высвободилась.
— Нет, Пат… Я не одобряю поведения Теда, но я его жена, а Джойс — его дочь. Мы останемся вместе, пока нам всем троим не придется уехать. Прощайте, Пат, и поцелуйте от меня в последний раз Морин.
Мэри проводила лейтенанта на лестницу и медленно закрыла за ним дверь. Некоторое время она постояла, прислонившись к стене, и, лишь почувствовав, что снова может держать себя в руках, пошла в комнату, где девочка заканчивала приготовления.
— Убери два прибора, Джойс… О'Мэхори не придут.
Джойс лишь взглянула на лицо матери и все поняла.
— Из-за папы?
Мэри молча кивнула. И, догадавшись, что сейчас скажет девочка, поспешила опередить ее:
— Молчи, дорогая! Никто не имеет права судить своего отца. Просто нам с тобой придется крепче взяться за руки.
— Но в конце-то концов, почему папа не…
— Я не знаю и даже не собираюсь спрашивать… хотя бы из опасения, что он не сумеет ответить. Понимаешь?
— Пытаюсь…
Когда Тед Мелфорд вернулся с работы, Мэри постаралась встретить его как ни в чем не бывало. Войдя в столовую, Тед потянул носом — из кухни струились очень аппетитные запахи.
— Сдается мне, вы приготовили настоящее пиршество! — с наигранной веселостью воскликнул Тед. — Разве мы ждем гостей?
— Мы ждали Пата и Морин, — отозвалась Джойс, прежде чем ее мать успела вмешаться. — Хотели сделать тебе сюрприз…
— Да? И что же, они не придут, Мэри?
— Нет, Пат извинился.
— А-а-а… ну что ж, пригласишь их в другой раз.
— Другого раза не будет, Тед.
— А-а-а…
Капитан уткнулся носом в тарелку, и вечер прошел так же тоскливо, как обычно.
В доме О'Мэхори было не веселее. Морин надулась и решительно не хотела готовить ужин под тем предлогом, что настроилась идти в гости и теперь до завтрашнего утра просто психологически не в состоянии подойти к плите. Пат предложил сходить в ресторан, но и этот план Морин отклонила, сказав, что не может развлекаться, зная, как несчастны по ее милости Мэри и Джойс. Наконец лейтенант не выдержал.
— Господи Боже мой, да не по твоей и не по моей! А из-за этого подонка, которого они называют мужем и отцом! — заорал Пат.
Морин никогда и ни за что не признавала, что не права, особенно если и в самом деле чувствовала себя виноватой, и в подобных случаях не стыдилась передергивать самым бессовестным образом. Вот и теперь, уперев руки в бока, она накинулась на мужа:
— Эй, Патрик О'Мэхори, уж не принимаете ли вы себя случайно за Всемогущего?
— Я?!
— Тогда по какому праву вы позволяете себе судить ближнего?
Лейтенант в ярости швырнул на пол фуражку и, вне себя от бешенства, стал ее топтать.
— А теперь вы портите хорошую вещь ценой в двенадцать долларов. Придется вычесть их из ваших карманных денег, Патрик О'Мэхори, воплощение неподкупности и справедливости! На сем — спокойной ночи! — невозмутимо проговорила Морин.
Она снова заперлась у себя в комнате с твердым намерением не видеть мужа до завтра и вдали от нескромных взглядов всласть поплакать над испорченным вечером, над глупым упрямством Пата и горем своих друзей. Что до Пата, то, тщетно поискав в холодильнике какую-нибудь еду, он тоже удалился в свою
