Тонала цинично усмехнулся.
— Ну да, ваш шеф предупредил нашего.
О'Мэхори издал настоящее рычание и, пулей вылетев из кресла, вцепился бандиту в горло. В ту же минуту у него за спиной раздался насмешливый голос:
— Я вижу, вы уже приступили к допросу третьей степени, лейтенант?
Пат с трудом сдержал ругательство. Снова его обскакали! В дверном проеме, размахивая бумагами, стоял адвокат Войддинга — Ред Волк.
— Опять вы? — буркнул ирландец.
— Да. С разрешением отпустить задержанных под залог, назначенный судьей Хэппингтоном, и с распиской, удостоверяющей, что я уже взял на себя труд внести требуемую сумму.
— Судья Хэппингтон… — лейтенант поморщился, не в силах скрыть отвращение.
— Уж не сомневаетесь ли вы в неподкупности судьи, лейтенант? — откровенно забавляясь, осведомился адвокат.
— Будь мы здесь одни, метр, я бы сказал вам все, что думаю о судье Хэппингтоне!
— Стало быть, для вас же лучше, что разговор идет при свидетеле. Должен заметить, что вы без намека на доказательства обвинили в убийстве Джимми Тоналу и оскорбили действием Чака Алландэйла. Я только что его видел и собираюсь везти в клинику лечить сломанный нос. Имейте в виду, лейтенант, мы намерены возбудить против вас уголовное дело, не говоря уже о том, что в лице мистера Алландэйла вы приобрели отнюдь не друга.
— Подобных друзей вы можете оставить себе, метр.
— Боюсь, вы избрали дурной путь, лейтенант.
— Несомненно, раз мне приходится так часто сталкиваться на нем с вами!
— Сердитесь, а?
— Нет, просто противно.
— У меня есть предчувствие, что после новых выборов вы можете оказаться безработным.
— В таком случае, мы будем в равном положении, ибо я очень надеюсь, что к тому времени вас выгонят из коллегии. А теперь убирайтесь! И прихватите с собой своих бандитов!
— Вы меня оскорбляете!
— Это невозможно, метр, вы уже за гранью любых оскорблений.
Кипя от ярости, адвокат повернулся к Лью:
— Вы свидетель, что…
— Разве вы не слышали, метр? — невозмутимо перебил его Лью Мартин. — Вам велели убираться отсюда! Так что подождите на улице, пока я приведу ваших дружков.
Вне себя от бешенства, Ред Волк вышел вместе с Тоналой, а Лью Мартин направился к камере, где Чак Алландэйл измышлял разнообразные способы расправы с Патом О'Мэхори.
— Встать! За вами приехал ваш подонок адвокат. Найдете его на улице, возле сточной канавы, где таким субъектам, собственно, и место.
— Ты, легавый, — побледнев от злости, буркнул Чак, — постарайся не попадаться мне на дороге после захода солнца!
— Потому что ты решаешься появляться только по ночам? Как сычи и совы? А ну, вали отсюда, пока я не рассердился по-настоящему, мальчишка…
Увидев, что Алландэйл удаляется вместе с полицейским, Пэ-Пэ горестно завопила:
— А как же я? Почему я должна тут гнить, если я ничего дурного не сделала?
— Ред Волк не сказал о вас ни слова, красотка, — ответил Лью. — Так что вы остаетесь здесь и получите за всех сразу.
Не слушая Мартина, Пэ-Пэ кричала вслед Алландэйлу:
— Чак! Не бросай меня тут! Скажи им… Макс за мной приедет, ведь правда?
Но Чак ушел, даже не удостоив ее ответом.
Во дворе стояла машина с Элом Сирвелом, первым телохранителем Войддинга, за рулем. Адвокат, Тонала и Алландэйл устроились на сиденьях. Едва они тронулись в путь, Ред Волк предупредил своих клиентов:
— Вас ждет тяжелое объяснение, ребята… Так что придумайте что-нибудь поубедительнее, а то босс прямо-таки рвет и мечет. Вы, мол, сделали из него посмешище, позволив какому-то легавому устроить вам порку, да еще публично!
— Может, он предпочел бы, чтоб мы отправили фараона на тот свет на глазах у полусотни свидетелей? — огрызнулся Чак.
Как только Тед Мелфорд приехал в управление, Пат О'Мэхори явился к нему с кратким докладом. Капитан молча выслушал рассказ о сражении в «Копакабана» и о том, как пленников благодаря судье Хэппингтону вызволил из рук полиции Ред Волк. Дослушав до конца, Тед тяжело вздохнул.
— Вы полагаете, что поступили очень разумно, лейтенант?
— Если выполнять свой долг — разумно, то да, капитан.
— А теперь подведем итоги: вы публично обвинили человека в убийстве, без всякого повода с его стороны тяжело избили другого и всю ночь продержали в камере людей, которым не могли предъявить никаких законных обвинений. Неужели же вы и вправду думаете, будто все это не повлечет за собой никаких последствий?
— Не вмешайся судья Хэппингтон, я бы заставил Тоналу сознаться в убийстве!
— Но судья Хэппингтон существует, и вы об этом знали, лейтенант… Против вас возбудят уголовное дело, и вы всерьез рискуете потерять место.
— При подобных условиях это отнюдь не то место, которым стоит дорожить!
— Вот не знал, что вы богаты!
— Вам отлично известно, что у меня нет ни гроша, но, даже будь я последним нищим, ни за что не стану подбирать вывалянный в грязи хлеб… Пусть им довольствуются те, кому такое угощение по нутру!
Тед пропустил намек мимо ушей.
— Однако гораздо больше, чем судебных преследований, я опасаюсь того, что вами займутся подручные Войддинга. Алландэйл — опасный тип… и даже очень…
— Ну, если он захочет подраться, я — не против!
Капитан пожал плечами.
— Как будто вы не знаете их методов… Вспомните, что случилось с моей дочерью!
— Пусть только попробуют тронуть Морин — всех перебью!
— Если успеете… — Мелфорд вздохнул. — Жаль, что мозгов у вас не так много, как мускулов, Пат. Ну, да ладно, пойду повидаю Мэла Войддинга и попробую уладить дело. Мне было бы чертовски неприятно тащить Морин в морг для опознания вашего трупа.
— Унижайтесь, коль вам это по вкусу, капитан, а я не намерен просить этих людей ни о чем!
— Стало быть, придется сделать это за вас. А впрочем, нужно же, чтоб продажный полицейский приносил хоть какую-то пользу, не так ли?
Лейтенант молча смотрел Теду вслед. Он окончательно перестал его понимать. Чего ради капитан так унижается? Ведь если бы он остался таким, каким был до своего несчастья, вдвоем им, быть может, удалось бы очистить город. В конце концов, вряд ли Мелфорд любит близких больше, чем он, Пат, свою Морин. Тогда в чем же дело? Полицейский не имеет права действовать в зависимости от личных чувств, иначе он вообще ничего не добьется… Гнусно, конечно, когда бандиты убивают вашу дочь… От одной мысли, что те могут приняться за Морин, лейтенанта прошиб холодный пот. Может, все-таки лучше отправить ее в безопасное место на всякий случай? Потому что ведь он, лейтенант О'Мэхори, ни за что не склонится перед Мэлом Войддингом — слава Богу, он не из породы всяких тедов мелфордов!
Меж тем в стане Войддинга царила изрядная суматоха, и нельзя сказать, чтобы Мелфорда приняли с распростертыми объятиями. Даже Моска встретил его не самой любезной фразой:
— Ваш ирландец начинает здорово действовать нам на нервы, Тед.
— Он верит в правосудие.
— Любой человек имеет право быть дураком — это его личное дело, но когда он принимается колотить
