— А что вы думаете о Турноне?
— По всей видимости, он вне подозрений.
— Так что же тогда?..
— К несчастью, я знаю не больше вашего. В Бордо у нас есть свой агент, Антуан Сальваньяк. Время от времени мы пользуемся его услугами, хотя он и не в штате. Но и Сальваньяк в таком же недоумении. Этот Гажан, казалось, вел самую образцовую жизнь. Никаких пороков или страстей за ним не замечали. На окружающих он производил впечатление ученого, помешанного на своих вычислениях. По общему мнению, обожал жену. Короче говоря, никому бы и в голову не пришло, что такой человек способен кинуться в бега.
— А как насчет политических взглядов?
— Да вроде бы политика его не особенно интересовала. Гажан почти никогда не разговаривал на такие темы. По свидетельству жены и друзей, не похоже, чтобы он питал какие бы то ни было пристрастия к восточному лагерю, хотя, будь это так, он, разумеется, тщательно скрывал бы свои симпатии.
— А что он читал?
— В основном научную литературу и детективы.
— Кто его друзья?
— Это скорее знакомые. Коллеги с завода и еще некий Фред Сужаль, преданный воздыхатель Эвелин Гажан, своего рода рыцарь, утративший всякую надежду на взаимность и смирившийся с существующим положением.
— А могу я узнать, каково ваше личное мнение?
— По правде говоря, у меня его нет. Однако я склонен думать, что Гажан давно готовился к побегу и просто удрал.
— На Восток?
— Конечно.
— И бросил жену?
— А почему бы и нет? Стоит человеку вообразить, будто он выполняет особую миссию, и все остальное уже не имеет для него никакого значения. А кроме того, не исключено, что супруга Гажана морочит нам голову и спокойно выжидает удобного момента присоединиться к мужу. Мы ведь не сможем следить за ней до бесконечности!
— А зачем ей бежать за мужем? Из любви?
— Может, и так. Но не забывайте, что исследования Гажана стоят многих миллионов. Вне всякого сомнения, найдется немало желающих купить его изобретение очень и очень дорого. Мадам Гажан около тридцати лет, говорят, она на редкость хороша собой и к тому же любит одеваться. По-моему, мысль о весьма обеспеченной жизни под чужими небесами не должна ее испугать. Скорее наоборот. Но, повторяю, это лишь более или менее недоброжелательное предположение, и пока у нас нет никаких оснований считать его оправданным.
— А какова роль Бертрана во всей этой истории?
— Я отправил парня в Бордо разобраться, что там произошло. Сама его гибель доказывает, что он вышел на очень любопытный след. К несчастью, Тони, у вашего друга был один крупный недостаток: он любил удивлять и обожал театральные эффекты. В результате Тривье ни словом не обмолвился Сальваньяку о возникших у него подозрениях, и мы не смогли предупредить удар. Но и своей смертью он оказал нам последнюю услугу. Теперь мы точно знаем, что Гажан не исчез бесследно — в Бордо остались какие-то зацепки. Сам я думаю (хотя и не могу утверждать наверняка), что, возможно, Бертран вышел на тех, кто помогал инженеру скрыться.
— Хорошо. И что я должен делать дальше?
— Садитесь на бордоский скорый. Он уходит в половине седьмого. В Бордо вы остановитесь в отеле «Сплендид», спокойно переночуете, а утром отправитесь к Сальваньяку — у него свой гараж. Там попросите внаем машину, но не какую-нибудь, а непременно зеленый «воксхолл». Машина эта скоро начнет барахлить (не волнуйтесь, я говорю о воображаемых неполадках), и вы получите прекрасную возможность поддерживать постоянную связь с коллегой.
— Значит, в Бордо мне надо искать Гажана?
Патрон пристально посмотрел мне в глаза.
— На Гажана мне чихать, Тони. Я хочу получить обратно чертежи.
Я ничуть не устал, и спать мне не хотелось. Поэтому я оставил чемодан на попечение грума, а сам пошел прогуляться по ночному Бордо. Я давно питаю слабость к этому городу и, поднявшись вверх по бульвару Интенданс, стал с удовольствием бродить наугад по старинным улочкам. Никакой определенной цели у меня не было. Просто я надеялся таким образом восстановить прежнее знакомство со столицей департамента Жиронда. Хоть и приближалось Рождество, ночь стояла довольно теплая, и мне нравилось идти быстрым шагом, сунув руки в карманы и подняв воротник пальто. Время от времени я вспугивал влюбленные парочки, явно недовольные вторжением незнакомца на их территорию. Ничего, пройдет совсем немного времени, и они в свою очередь станут досадной помехой для влюбленных, которым сейчас еще только предстоит родиться на свет. Машинально скользнув глазами по написанному на одной из витрин имени владельца магазина, я снова подумал о своем друге Бертране. Быть может, приехав в Бордо, Тривье гулял по тем же улочкам и с улыбкой раздумывал, что подарить на Рождество Кристиан и Марку? Этого хватило, чтобы приподнятое настроение вмиг улетучилось, и, словно напоминая, что я приехал в эти края вовсе не отдыхать, задул пронизывающий ветер. Где-то в этом городе спит человек, убивший моего друга Бертрана Тривье, и я его тоже убью.
Гараж Сальваньяка находился неподалеку от площади Люз, на улице, перпендикулярной одноименной аллее. Встретивший меня механик слегка удивился, узнав, что на все время пребывания в Бордо я хочу нанять именно «воксхолл».
— Вы и впрямь настаиваете на этой марке? — переспросил он, растерянно почесав затылок.
— В Париже у меня точно такая же, и я к ней привык.
— Да, конечно… Но, знаете, лучше б вам потолковать об этом с хозяином, потому как, хоть у нас и есть один «воксхолл», я даже не представляю, в состоянии он двинуться с места или нет.
Именно этого я и хотел: теперь меня отведут к Сальваньяку без всяких просьб с моей стороны.
— Вы не подождете минутку?
Да сколько угодно, милейший! Я стал болтаться по гаражу, от машины к машине, наблюдая, как один механик копается в моторе, другой моет кузов, третий лежит под стареньким «ситроеном», и всеми силами стараясь привлечь внимание к собственной персоне. Мне хотелось произвести впечатление обычного клиента, которому незачем оставаться незамеченным, — этакого доброго малого из тех, кому охотно прощают докучливую болтовню.
— Вот этот господин, шеф…
Я медленно повернулся.
— Это наш хозяин, месье, он вам все и расскажет насчет «воксхолла»…
И механик удалился с сознанием добросовестно выполненного долга.
— Так вы хотите нанять «воксхолл», месье?
Сальваньяк оказался добродушным великаном и, не будь в его волосах нескольких серебристых нитей, вполне сошел бы за нападающего бордоской команды регби.
— Да, я привык к этой марке, в Париже у меня такая же машина зеленого цвета.
— Правда? Занятно… Как ни странно, та, что я могу вам предложить, тоже зеленая.
— Тем лучше!
— Но это обойдется довольно дорого…
— Довольно или… слишком?
— Пойдемте ко мне в кабинет и все обсудим.
Едва за нами закрылась дверь, Сальваньяк неожиданно бросил:
— Вы знали Тривье?
— Он был моим лучшим другом.
— Ага… и вы приехали сюда…
— …встретиться с тем, кто его застрелил.
