Шум в зале стих. Одних придворных покоробило появление в зале солдафона, другие подумали, что это начало спектакля.
И тут же раздался суровый голос Борджа: «Дайте ему пройти!»
Слуги мгновенно исполнили приказ, ибо у Барбо были тяжелые кулаки, и он, не задумываясь, пускал их в ход. А Барбо твердым шагом направился к герцогу, отдал честь.
— Кто ты? — рявкнул Борджа.
— Меня зовут Барбо, — ответил солдат. — Я служу в кондотте мессера Анджело Грациани.
— Почему ты ворвался сюда? Что тебя привело?
— Заговор, мой господин, вот что привело меня к вам… — отрапортовал Барбо.
Придворные ахнули. Лицо же Борджа оставалось бесстрастным. Он ждал продолжения, не сводя глаз с посыльного. И Барбо заговорил дрожащим от волнения голосом:
— Мой капитан, мессер Грациани, лежит без чувств с разбитой головой в некоем доме, а иначе он стоял бы сейчас перед вами, мой господин, и дал бы вам полный отчет о случившемся. Я же могу рассказать о том немногом, что видел сам, да передать вам несколько его слов.
По его приказу мы, солдаты его кондотты, наблюдали за неким домом, в который он вошел в первом часу ночи. По получении определенного сигнала нам было велено ворваться в этот дом. Сигнал мы получили. Действуя согласно приказу…
— Подожди, подожди, — прервал его герцог. — Давай с самого начала и попроще. Ты вот сказал, некий дом. А конкретнее?
— Дворец графа Раньери, мой господин.
По залу прошелестел шумок, а справа от герцога раздался легкий вскрик. Вскрик этот привлек внимание Борджа, он чуть повернул голову и увидел, что принцесса Синибальди, побледнев, как полотно, откинулась на спинку кресла, ее синие глаза переполнял страх. И герцогу вполне хватило увиденного, чтобы догадаться о причине отсутствия Синибальди. Теперь он знал наверняка, где принц провел этот вечер. И пусть Барбо еще не рассказал о заговоре, что замышлялся против него, герцог не сомневался, что Синибальди приложил к нему руку.
А Барбо тем временем продолжил:
— По сигналу, мой господин, мы ворвались…
— Подожди! — вновь оборвал его герцог.
Поднял руку, и в зале мгновенно воцарилась тишина.
Барбо застыл, с нетерпением ожидая, когда же ему дозволят окончить рассказ. А взгляд герцога нашел посла Венеции Паоло Капелло, сидевшего слева от него. Напряженная поза, отразившаяся на круглом лице тревога еще более убедили Чезаре в том, что он не ошибся в своих рассуждениях.
Итак, за заговором стояла Венеция. Интриги этих торгашей привели к тому, что в доме Раньери одному из его капитанов разбили голову. И теперь посол Венеции при его дворе желает знать, что же произошло с чрезвычайным послом, чтобы незамедлительно принять надлежащие меры.
Чезаре знал, сколь опасно недооценивать хитрость и изворотливость Республики святого Марка и ее послов. Он понимал, что идет по тонкому льду, а потому действовать надлежит с предельной осмотрительностью. И, уж конечно, мессеру Капелло незачем слушать рассказ солдата, ибо не зря говорили древние: «Предупрежден — вооружен». Пусть посол пребывает в неведении. Может, его нерешительность и поможет выставить напоказ козни Венеции.
— Тут слишком людно, — бросил он Барбо и поднялся.
Следуя этикету, встали и все гости, за исключением супруги Синибальди. Страх лишил ее последних сил, она не могла пошевелиться, не то что оторваться от кресла. Герцог, естественно, не оставил этого без внимания.
Он помахал всем рукой, широко улыбнулся.
— Дамы и господа, я прошу вас занять ваши места. Я не хочу, чтобы это маленькое происшествие испортило вам веселый вечер, — затем он повернулся к председателю совета. — Если вы позволите мне покинуть вас на несколько минут…
— Разумеется, мой господин, разумеется! — воскликнул председатель. — Сюда, ваша светлость, — он сам указал путь. — Тут маленькая комнатка. Вам никто не помешает.
Он пошел первым, за ним — герцог, последним — Барбо. Открыл дверь, низко поклонился, отступил в сторону. Герцог прошел в комнату, Барбо последовал за ним, дверь закрылась, отсекая поднявшийся в зале шум.
Комната была маленькая, но богато обставленная, возможно, предназначенная для отдыха Борджа, если бы тот пожелал покинуть гостей. В центре стоял стол, у него — обитое красным бархатом кресло. Свечи в серебряном канделябре давали достаточно света.
Чезаре уселся в кресло, взглянул на Барбо.
— Теперь рассказывай.
Барбо не заставил себя ждать. Выложил все, что знал, с красочными подробностями, не упуская ни единой мелочи, повторил слова Грациани и закончил сообщением о том, что захватил одного из заговорщиков — принца Маркантонио Синибальди.
— Надеюсь, что я все сделал правильно, — добавил он после короткой паузы. — Мы в точности следовали приказам мессера Грациани. Однако этот принц заявлял, что он — посол Венецианской…
— Черт бы побрал эту Республику и всех ее послов, — с жаром воскликнул Чезаре, выдавая переполняющую его ярость. Но тут же лицо его вновь стало бесстрастным. — Не волнуйся. Ты поступил, как и должно солдату.
Борджа поднялся и, повернувшись к Барбо спиной, прошел к окну. Постоял, гладя в звездную ночь, теребя бороду, глубоко задумавшись. Затем вернулся, с опущенной головой остановился перед Барбо, глянул ему прямо в глаза.
— Ты не знаешь, в чем цель заговора? Что они собирались сделать? Разбежались они или попытаются все-таки нанести удар этой ночью?
— Нет, мой господин. Я сказал все, что знал.
— А кто эти заговорщики?
— Понятия не имею, мой господин, хотя одного назвать нетрудно. Граф Раньери.
— Да, но остальные… И сколько их было…
Чезаре замолк на полуслове, вспомнив о принцессе Синибальди. Скорее всего, именно у нее он мог получить интересующие его сведения, во всяком случае, они не составляли для нее тайны. Именно на это указывала ее реакция на появление Барбо. Герцог мрачно улыбнулся.
— Передай председателю городского совета и принцессе Синибальди, что я прошу их прийти сюда. Потом жди дальнейших распоряжений. И чтоб никому ни слова.
Барбо отдал честь и вышел за дверь. А Борджа в задумчивости прохаживался у окна, пока дверь не открылась вновь, и председатель совета не подвел к нему принцессу.
Председатель сгорал от любопытства, но слова Борджа разочаровали его.
— Я лишь хотел, чтобы вы сопровождали даму. А теперь попрошу вас оставить нас одних.
Председателю не осталось ничего другого, как откланяться. Когда за ним притворилась дверь, Чезаре повернулся к женщине. От него не. ускользнули ни бледность ее щек, ни часто вздымающаяся грудь. И рассудил, что она достаточно испугана, чтобы заговорить.
А потому низко поклонился ей, улыбнулся и с должным почтением отвел к обитому бархатом креслу у стола. Она буквально упала на него, ибо ноги ее уже не держали. Промокнула губы платочком, а взгляд ее испуганных глаз не покидал лица герцога.
Борджа встал перед ней по другую сторону стола, оперся на полированную поверхность кончиками пальцев, наклонился вперед.
— Я послал за вами, мадонна, для того, — голос мягкий, вкрадчивый, — чтобы предоставить вам возможность спасти шею вашего мужа от рук палача.
Страшная угроза, произнесенная бесстрастным, ровным голосом, ужасала еще более. Расчет герцога полностью оправдался.
— О Господи! — принцесса прижала руки к груди. — Святая дева Мария! Я знала, что все так и кончится! Сердце не обмануло меня!
