Грегори захотелось проверить ее чувства.
— Кеннет! — ответил он, с многозначительным видом вглядываясь в ее лицо.
Веселые искорки потухли в ее глазах, и они наполнились грустью. Так она выглядела еще прелестнее. Но Грегори ждал выражения испуга или, по крайней мере, глубокой озабоченности и был разочарован ее реакцией.
— Что с ним, папа? — спросила она, подходя поближе.
— Неизвестно, и в этом загвоздка. К этому времени от него должны были поступить хоть какие-то вести, но их нет, и твой дядя отправляется на его поиски.
— Ты думаешь, с ним могло произойти какое-нибудь несчастье?
Грегори помедлил с ответом, взвешивая слова.
— Надеюсь, что нет, дорогая, — начал он. — Его могли взять в плен. Последнее известие от него было из Ворчестера, но вот уже прошла неделя с того дня, как закончилось сражение. Если он в плену, то у твоего дяди достаточно связей, чтобы его освободить.
Синтия вздохнула и подошла к окну.
— Бедный Кеннет, — пробормотала она с нежностью. — Возможно, его ранили.
— Скоро мы узнаем, — отозвался отец. Его разочарование становилось все острее: там, где он ждал скорби, он нашел обычное участие.
— Небо хмурится, отец, — сказала Синтия, стоя у окна. — Бедный дядя! Ему придется ехать в слякоть!
— Кажется, кто-то жалеет бедного дядюшку, — проворчал появившийся в дверях столовой Джозеф, — которого ваш батюшка гонит из дома в любую погоду на поиски пропавшего возлюбленного его дочери.
Синтия одарила его улыбкой.
— Вы настоящий герой.
— Ладно, ладно, — продолжал ворчать Джозеф. — Я отыщу вашего бездельника, чтобы наша красотка не выплакала себе глаза.
Грегори с неодобрением взглянул на брата, который подошел к нему вплотную.
— Убивается, не правда ли? — пробормотал он, но тот смолчал.
Час спустя Джозеф, сидя на лошади, снова повернулся к брату, указывая глазами на девушку, которая стояла, поглаживая блестящую шею его скакуна.
— Ну не упорствуй, — сказал он. — Ты же видишь, что все так, как я говорю?
— А все-таки, — упрямо возразил Грегори, — я надеюсь, что ты вернешься с мальчиком. Так будет лучше.
Джозеф презрительно пожал плечами. Затем, попрощавшись, он и его двое слуг выехали на дорогу и двинулись на юг.
Глава 12. Замок, принадлежавший Роланду Марлёю
На следующий день, в полдень, Грегори прогуливался по широкой трассе замка Марлёй, дыша свежим воздухом, когда его внимание привлек стук копыт, приближающийся к воротам. Он остановился посмотреть на гостей. Первой его мыслью было, что это его брат, второй — что Кеннет. Сквозь густую завесу деревьев по сторонам дороги он сумел различить фигуры двух всадников и пришел к заключению, что ни один из них не Джозеф.
Вскоре к нему присоединилась Синтия и задала ему тот же вопрос, что вертелся у него в голове. Но он никак не мог решить, кто бы это мог быть, и в душе продолжал надеяться, что это Кеннет.
Между тем путники миновали аллею и выехали на открытое пространство перед террасой. Один из них, ехавший чуть впереди, был похож на пуританина низшего сословия, в шляпе с широкими полями и черном потрепанном плаще. Другой, закутанный в накидку красного цвета, с необычайно длинным мечом, болтавшимся сбоку, казался мало подходящей компанией для своего молодого спутника.
Грегори задержался на террасе, чтобы отдать приказание слугам встретить гостей, а затем спустился по ступенькам, чтобы принять Кеннета в распростертые объятия. Позади него медленно и чинно, как дама вдвое старших лет, вышагивала Синтия. Она спокойно прореагировала на появление своего пропавшего возлюбленного, в вежливых выражениях выразив радость видеть его живым и невредимым, и позволила поцеловать себе руку.
Чуть позади них стоял Криспин с бледным, суровым лицом. Его губы были полуоткрыты, глаза горели при виде каменных стен своего дома, где он не был столько лет и куда пришел, наконец, с шляпой в руке просить приюта.
Грегори говорил, положив руку на плечи Кеннету:
— Мы очень волновались за тебя, мальчик. Мы уже стали подумывать о наихудшем, и вчера Джозеф отправился к Кромвелю, чтобы разузнать о тебе. Где ты пропадал?
— После, сэр. Отложим разговор на вечер. Это длинная история.
— Хорошо, хорошо! Раз у нее счастливый конец, то с рассказом можно повременить. Вы устали и, несомненно, хотите отдохнуть. Синтия приготовит все необходимое. Но что это за чучело ты привез с собой? — воскликнул он, указывая на Геллиарда. Он принял его за слугу, но вспыхнувшее лицо сэра Криспина подсказало ему, что он ошибается.
— Я прошу вашего соизволения… — начал Криспин с некоторой горячностью в голосе, но Кеннет опередил его:
— Этому джентльмену, сэр, я обязан своим спасением. Он был моим товарищем по заключению, но благодаря его уму и храбрости я избежал смерти. Позже я вам поведаю эту историю, сэр, и клянусь, вы будете рады поблагодарить его. Это сэр Криспин Геллиард, ранее капитан конного отряда, в котором я служил в бригаде Мидлтона.
Криспин низко поклонился под оценивающим взглядом Грегори. В его сердце закрался страх, что, возможно, годы не так уж сильно изменили его.
— Сэр Криспин Геллиард, — произнес Ашберн, мучительно роясь в памяти. — Геллиард, Геллиард… Я помню одного, которого звали «Геллиард Сто Чертей» и который причинил. немало хлопот во времена последнего правления короля.
Криспин облегченно вздохнул. Это объясняло пытливый взгляд и интерес Ашберна к его персоне.
— Он самый, сэр, — ответил он с улыбкой, отвешивая новый поклон. — Ваш слуга, сэр, и ваш, миледи.
Синтия с интересом посмотрела на его худощавую фигуру солдата. Она тоже слышала — а кто не слышал? — страшные истории о его приключениях. Но ни от кого еще она не слышала о бегстве мятежников из Ворчестера, и поэтому, когда вечером Кеннет рассказал им историю своего побега, ее интерес к Криспину сменился восхищением.
Романтика занимала в ее сердце немалую часть, как, впрочем, и у любой женщины. Она любила бардов и их песни о великих подвигах, а Криспин вполне подходил к образу героя из романтической баллады.
Кеннета она никогда не ценила высоко, но сейчас, особенно в присутствии этого сурового воина, закаленного опасностями, он потерял для нее какой-либо интерес.
И когда он вскоре дошел до того места, как он потерял сознание в лодке, она не смогла сдержать улыбку.
При этом отец бросил на нее быстрый беспокойный взгляд. Кеннет резко прервал повествование и поспешил закончить рассказ. Бросив на нее укоризненный взгляд, он сначала покраснел, а затем побледнел от обиды. Геллиард смотрел на это со спокойствием и не сделал ни малейшей попытки нарушить неловкую паузу, возникшую в беседе.
Правду сказать, его душу обуревали другие чувства, погружая его в задумчивое состояние.
После восемнадцати лет скитаний он, наконец, снова в своем родном замке Марлёй. Но он вернулся под чужим именем просить убежища у своих врагов под крышей отчего дома. Он вернулся как мститель. Он пришел искать справедливости, вооруженный возмездием. Неописуемая ненависть сжимала его сердце и требовала смерти тех, кто разрушил его жизнь. С этими мыслями он сидел за столом и сдерживал подступающую к горлу ярость всякий раз, когда его взгляд падал на круглое улыбающееся лицо Грегори Ашберна. Время еще не пришло. Он должен подождать возвращения Джозефа с тем, чтобы обрушить свою месть на обоих сразу.
Все эти восемнадцать лет он терпеливо выжидал, веря, что перед смертью великий и милосердный
