шерифа, который был чище полицейских участков в больших городах. Пол, покрытый линолеумом, был надраен, стены выкрашены в бодрые цвета, плафоны ярко горели, шкафы с документацией – совсем новые. Он налил две кружки кофе и пригласил Букера к себе в кабинет, ненамногим больший стенного шкафа. Каковы бы ни были награды, увлечения и родственные узы Пласса, напоказ он их не выставлял. Он положил шляпу на чистый стол прямо перед собой и взглянул на Букера.
– Вы зарываетесь, – сказал он.
– Как это понимать, черт возьми?
– Я бы попросил не сквернословить, советник. Здесь вам не Нью-Йорк. Наверное, вы имеете право рыскать здесь, за это вам и платят, но тревожить миссис Уолден – другое дело. Она вдова. Она много пережила, как вы уже знаете. Вам следовало оставить ее в покое.
– Она сама впустила меня. Я не вламывался. Я говорил ей, для чего приехал.
– Бьюсь об заклад! Барт Гримм говорил, что вы представляете семью Баннермэнов?
Букер кивнул.
На Пласса это не произвело впечатления. У него вообще было бесстрастное лицо – как раз такое ожидаешь увидеть в окне своей машины, когда тебя останавливают за превышение скорости.
– Она пожаловалась на мой визит?
– Конечно, она позвонила мне. Вот почему мы здесь, мистер Букер.
– Да? Я не совершил преступления ни по одному из известных мне кодексов.
– Возможно. Вы – юрист. Я – просто коп. По мне, подкапываться, как свинья, под чужие трагедии – это преступление. И не важно, сколько денег здесь замешано.
– Не стану спорить. Но если дело попадет в суд, это всплывет, и в гораздо худшем свете. Вы это знаете. Вот почему я хочу, чтоб Алекса… Лиз… совершила соглашение. Для ее с о б с т в е н н о й пользы.
– А она этого не сделала?
– Пока нет.
Пласс моргнул. Его враждебность слегка уменьшилась.
– Я просто следую закону, куда бы он ни вел. Гримм и старый шериф старались направить закон туда, куда, по их мнению, он должен вести, разыгрывая Бога направо и налево…
– Из-за этого вы с шерифом Эмером и спорили в ту ночь, когда вы обнаружили труп Тома Уолдена?
– Гримм слишком много болтает, даже для юриста. Я не 'обнаружил' труп. Меня вызвали на место по рации, и я приехал.
– Гримм сказал, что вы с Эмером вроде бы разошлись во мнениях.
– Мы с Эмером расходились во мнениях по множеству вопросов.
– Но, конечно, самоубийство есть самоубийство?
Пласс отвел глаза, – Наверное.
Ужасная догадка осенила Букера.
– Вы первый прибыли на место происшествия, шериф? – спросил он.
Пласс кивнул.
– Зрелище, должно быть, было ужасное.
– На моей работе к такому привыкаешь.
– Конечно. Между прочим, способны выстрелить себе в грудь из винтовки не так уж многие?
Пласс передвинул шляпу на дюйм или два, как если бы искал центр стола.
– По моему опыту – нет, – сказал он. – Совсем немногие.
– Но это возможно? Я имею в виду – физически?
Пласс глядел на шляпу, очевидно, наконец, удовлетворившись ее местом на столе. Казалось, теперь, когда Букер начал задавать профессиональные вопросы, он немного расслабился.
– Конечно – для парня с длинными руками и сильными пальцами. – На миг он погрузился в раздумье. – Черт знает, на что идут люди, чтобы убить себя.
– У мистера Уолдена были длинные руки?
Пласс заколебался.
– Я бы сказал – среднего размера. Он не был крупным мужчиной.
– Ясно. Значит, ему пришлось потрудиться, чтобы сделать это?
Пласс, похоже, ушел в себя, словно память вернула его на место преступления. Несмотря на заявление, будто он привык к подобным вещам, в смерти Уолдена, очевидно, было нечто, до сих пор его мучившее.
– Может, он мог бы промахнуться с первого выстрела, но не со второго, – сказал он, словно возобновляя давний спор с кем-то другим, затем его взгляд упал на Букера, и он снова вернулся к действительности. – В любом случае, – резко бросил он, – это касалось только полиции. Дело давно закрыто.
Букер взглянул на него.
– Что он пытался сделать, шериф? – спросил он. – Что он пытался сделать со своей дочерью?
Пласс встал. Даже без шляпы он башней возвышался над Букером. Его лицо казалось вырезанным из камня.
– Давайте скажем – то, что привело его к тому, что случилось. Боюсь, мистер Букер, что мне пора уйти.
– Вы сообщили, что это было убийство, правда? Потом приехал Эмер, старый шериф, и заставил вас уничтожить ваш рапорт. Возможно, что здесь был замешан и старый Гримм – во всяком случае, он об этом знал. Они понимали, что не могут объявить это несчастным случаем, поэтому решили изобразить, как самоубийство, чтобы защитить девушку, а возможно, чтобы защитить репутацию Уолдена?
Пласс снова передвинул шляпу, как игральную кость.
– Домыслы, мистер Букер. И ничего более. – Он открыл дверь. – Однако, если все происходило так, как вы предполагаете, это все равно не может быть правдой. Правда – это то, что опирается на факты, советник. На и с т и н у. На закон. Чего бы это ни стоило. Вам следовало бы знать.
– А фактом является самоубийство с двух выстрелов в упор?
– Я никогда не говорил, что выстрелов было два, мистер Букер. Вы, должно быть, меня не расслышали. – Он бросил взгляд в холл, где единственным признаком полицейского участка был запертый застекленный стеллаж с винчестерами на подставках, с пропущенными сквозь предохранители цепочками. – Конечно, с винтовками случаются странные вещи, – спокойно сказал он. – Автоматическая может выстрелить дважды подряд, или мне так говорили. Поэтому я и предпочитаю помповые ружья, как эти. – Он махнул рукой. – Возвращайтесь, мистер Букер, и вы довольно скоро увидите нас снова. Но держитесь подальше от миссис Уолден. Бедная женщина довольно страдала.
Букер, ежась под снегом, вернулся в мотель, расплатился и сел в машину. По пути он сделал несколько остановок, в том числе у Гримма, чтобы попрощаться, но как только он выехал из города и направился в Индианаполис, он не мог не заметить, что машина шерифа следовала за ним всю дорогу до границы графства, где ее сменила другая машина, сопровождавшая его до аэропорта. Полицейский оттуда наблюдал, как он садился в самолет. Глаза его были устремлены поверх головы Букера, будто он рассматривал что-то другое. Было ли это предупреждение, думал Букер, или Пласс просто хотел убедиться, что он взаправду уезжает.
Неважно. Он угадал правду.
И он не знал, что ему делать с ней.
В самолете Букер читал вырезки из газет. О смерти Томаса Уолдена обстоятельно, хотя и с некоторыми замечаниями рассказывалось в городской газете 'Земледелец'. В газете, где главными новостями бывали цены на сою и достижения школьной футбольной команды, самоубийство одного из самых уважаемых местных граждан должно было вызвать определенные затруднения у редактора, старавшегося избегать открытой сенсационности.
Уолден, с облегчением узнал Букер, умер не в кухне, а в своей конторе, при коровнике, 'после дойки' –
