– Еще бы, – кисло произнес Шавасс, но когда он прошел в спальню, то улыбался и чувствовал, как холодное и острое возбуждение росло у него в груди. Его любимый фланелевый костюм аккуратно лежал на кровати вместе с рубашкой и бельем. Он задержался проверить вещи, и из ванной вышла Джин Фрейзер.
– Ты обо всем позаботилась, не так ли?
Она улыбнулась и слегка покраснела.
– Как хорошо, что ты вернулся, Пол.
Джин собралась уходить, но он поймал ее за руку.
– Что здесь происходит, Джин? Что-нибудь стоящее?
Она медленно кивнула, лицо ее оставалось серьезным.
– Пусть он сам тебе расскажет, Пол. Ты же знаешь, какой он.
Дверь за ней закрылась. Шавасс остался на месте, уставившись в пустоту, гадая, что же Мэллори приготовил ему. Но какого черта! Жизнь снова начинается. Он вошел в ванную и разделся.
– Это действительно здорово, – говорил Мэллори, пока Шавасс наливал себе третью чашку кофе. – Если бы я не видел своими глазами, я бы не поверил. Этот парень Юань Тао, наверное, большой специалист.
Шавасс задержал чашку у рта.
– Так вы знаете о нем?
– Естественно.
– Значит, вы за мной следили как следует. Вот этого-то я и не пойму. Я думал, что я уволен.
– Давайте считать так: мне не понравилось, как вы уходите, а потом ко мне стали поступать ежедневные сведения, представляющие большой интерес. Ваш друг мог бы нажить себе большое состояние, если бы он работал у нас.
– Его это не заинтересовало бы, – сказал Шавасс. – А кроме того, у него есть работа. Эти три фабрики в Гонконге и половина акций в одной из крупнейших кораблестроительных компаний на Дальнем Востоке.
– Да, я знаю.
– Я так и думал.
– Его племянница красивая девушка.
– Она возвращается в Гонконг на следующей неделе. Держу пари, что этого вы не знаете.
– Как жаль. Придется подыскать ей замену.
– Думаю, это не составит для вас большого труда.
Шавасс закурил и с удовлетворением выпустил облачко дыма.
– Так в чем дело?
– Честно говоря, я не уверен, – Мэллори вернулся к столу, открыл ящик и вынул толстую папку. – Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Макс Доннер?
– Финансист? – Шавасс кивнул. – Его фотографии постоянно появляются в светской хронике. Приехал из Рам Джангл на юге Дарвина в Северной Территории. Там сейчас жизнь бьет ключом, а когда Доннер был молод, это была просто точка на карте.
Мэллори открыл папку и пододвинул ее Шавассу.
– Взгляните на фото.
Доннер выглядел великолепно. Широкоплечий, не менее шести футов трех дюймов роста, густые темные волосы. Он был снят в самых различных вариантах: среди кинозвезд, на премьере фильма, на охоте, за игрой в поло, а на одном снимке даже здоровался за руку с членами королевской семьи на благотворительном приеме в Варьете-клубе, и везде с улыбкой.
– Сколько ему лет?
– Пятьдесят.
Шавасс удивился.
– Он выглядит значительно моложе и, похоже, полон сил.
– Он может себе это позволить. По последним сведениям, он стоит около миллиона и быстро идет в гору. Не так уж плохо для бывшего сержанта австралийской пехоты, да еще без официального образования.
На последнем фото Доннер был снят на своей яхте в гавани в Каннах, устроившись на палубе со стаканом в руках. Он смотрел на девушку лет шестнадцати в бикини, которая облокотилась на поручни рядом с ним. Длинные белокурые волосы до плеч развевались на ветру, прикрывая лицо.
– Кто это? – спросил Шавасс, показывая на снимок.
– Его приемная дочь, Аста Свенссон.
– Шведка?
– До мозга костей. Фото сделано три года назад. Сейчас ей девятнадцать, и она очень привлекательная.
– Судя по тому, как Доннер смотрел на нее, он разделяет вашу точку зрения.
– Что вы имеете в виду?
– Он улыбается на всех остальных снимках, кроме этого. Как будто говорит: «Эй, я отношусь к тебе серьезно». А где же ее мать?
– Она погибла месяца за три до того, как был сделан этот снимок. Утонула, ныряя с аквалангом у одного из греческих островов, но об этом вы прочтете в папке. Я вам только обрисую ситуацию, это сэкономит время.
Мэллори встал, подошел к камину и стал набивать трубку.
– Макс Доннер – типичный представитель определенного типа людей, сделавших карьеру после войны. Большинство из них начинали с нуля, им помог бум на недвижимость и землю.
– Когда он приехал?
– В 1948-м. Старший сержант роты австралийского пехотного батальона, демобилизовался в 1947 году. Хороший послужной список в Уэстерн Дезерт, на Новой Гвинее. Кстати, там он получил награду.
– А как же это он сумел наскрести миллион в чужой стране без гроша в кармане, хотелось бы знать?
– Он говорит, или во всяком случае делает вид, что это было довольно просто. В позапрошлом году в «Санди Таймс» была о нем большая статья под названием «Человек из Рам Джангл». В папке есть копия. Он начал как торговец – продавал отремонтированные автомобильные двигатели, потом текстильное оборудование. Полторы тысячи в год плюс служебный автомобиль – неплохо для голодных сороковых. Многие были бы довольны.
– Но не Доннер?
– Не Доннер. Он стал компаньоном какого-то Виктора Вайзмана. Они купили старый викторианский дом в Кенсингтоне в январе 1950 года за три тысячи фунтов. Внесли крупный залог и в последующие полгода распродали квартиры по одной, заработав на этом семь тысяч триста.
Шавасс беззвучно присвистнул.
– И не остановился на этом?
– Конечно, нет. Вайзман взял свою долю и вышел из дела, когда они заработали двадцать тысяч. Он купил ресторан в Клархэме. В такой игре нужно уметь рисковать, а у него, как говорится, кишка оказалась тонка.
– Наверное, до сих пор об этом жалеет.
– Думаю, да. А дела нашего приятеля шли настолько хорошо, что в 1952-м он уже создал корпорацию «Доннер Девелориент». Одно из первых многоэтапных благоустроенных административных зданий в центре принадлежит корпорации. Потом он основал свою собственную финансовую компанию. Самый крупный золотой гусь.
– Сейчас он, видимо, стоит уже несколько миллионов?
– Но и расходует он много. Он живет полной жизнью и платит крупные дотации новым университетам.
– Когда он женился?
– В 1955-м. На Гунилле Свенссон, вдове шведского биржевого брокера, который вел дела Доннера в Стокгольме.
