С виноватой улыбкой она протянула ему оставшийся кусочек.
– Возьмите.
– Ничего. Я уже съел целую шоколадку там, в горах. Я обойдусь сигаретой.
– Должна сказать, вы очень нетребовательны. А как вы зарабатываете на жизнь?
– Я читаю французскую литературу в университете в Эссексе, во всяком случае – с октября, когда начнется новый учебный год. Что-то вроде возвращения в родные пенаты.
– Почему вы так говорите?
– О, когда-то я работал преподавателем в университете, но все это показалось мне слишком ограниченным, и я стал работать за границей, в службе безопасности.
– И что же произошло?
– Ничего особенного, кроме того, что Империя уменьшалась год от года, а меня посылали то на Кипр, то в Кению, то в Северную Родезию. Будущее было таким неопределенным, что я решил уйти, пока дела еще не так плохи.
– Назад в спокойный, организованный мир?
– Что-то в этом роде. В конце концов человеку не так уж много надо. Это приходит с возрастом. Возьмите хоть этот дом. Здесь можно неплохо устроиться.
– Но не одному, так ведь?
– Конечно, в рай ведь нужно взять и Еву.
– Но на что можно жить среди этих бесплодных камней?
– В ручье водится рыба, а в лесу олени. – Он засмеялся. – Разве вы не знаете старую итальянскую поговорку: «Жить модно на хлебе и поцелуях»?
– Или шоколаде? – торжественно произнесла она, протягивая ему остатки шоколада, и они рассмеялись.
Шавасс открыл дверь и выглянул. Ночь была бесподобна, земля свежа после дневной жары, и когда край облака открыл луну, она залила горы и озеро ярким светом. Небо было необыкновенно прекрасно, и звезды виднелись на горизонте, там, где горы вставали ему навстречу.
Он не слышал, как Аста подошла к нему, только голос ее раздался у него за спиной.
– Нас на земле осталось только двое.
Он обернулся, почувствовав ее теплоту и близость, увидел ее сверкающие в полутьме глаза.
– Ненадолго, Аста Свенссон, ненадолго. Послушайте.
Она вышла на крыльцо и остановилась, глядя в долину, откуда эхом доносились отраженные горами звуки.
– Что это?
– Какой-то автомобиль, может быть, два. Скоро будут здесь.
Она обернулась, и, когда вошла в дом, лицо ее было совершенно спокойно.
– Так приготовимся их встретить.
Прихрамывая, она вернулась к камину, устроилась в кресле, а Шавасс остался на крыльце. Облако на целую минуту закрыло луну, а когда лунный свет снова залил долину, у ворот остановились два автомобиля.
Человек, сидящий за рулем первой машины, держал в руках ружье. Он был среднего роста, плотный и мускулистый, на бледном лице кривился жесткий рот. Шавасс сразу узнал его, так как видел фото в деле. Джек Мердок, управляющий имением Доннера. С другой стороны к нему подошел Фергюс Мунро.
Доннер сидел за рулем другого автомобиля, рядом с ним – женщина в шарфе, лица которой не было видно. Вероятно, Руфь Муррей, секретарь Доннера, решил Шавасс. Доннер вышел из машины и подошел к остальным – огромная мощная фигура в пальто из овчины.
Мердок что-то сказал, послышался щелчок, и Доннер тихо свистнул. Из машины послышался шорох, в темноте материализовалась тень и встала рядом с Доннером.
У Шавасса от страха пересохло во рту, потому что это был доберман-пинчер, самая бесстрашная и беспощадная собака, способная убить человека.
– Вперед, взять его, малыш! Взять его! – тихо сказал Доннер.
Собака рванулась вперед, и Шавасс вышел из темноты ей навстречу. Пес замер с невероятным самообладанием, глаза его горели, как уголья, страшное глухое рычание родилось в глотке.
– Это он, мистер Доннер, – закричал Фергюс Мунро. – Этот ублюдок избил меня, а его красотка наверняка еще в доме.
Мердок подошел к Доннеру, направив ружье на Шавасса, а Доннер спокойно осмотрел последнего с головы до ног. Когда он заговорил, акцент Доннера выдавал его австралийское происхождение.
– Это частные владения, приятель. Вам лучше было бы не входить сюда.
Его бесстрастный голос звучал угрожающе, но тут из комнаты донесся напряженный от едва сдерживаемых слез голос.
– Макс! Макс, это ты? Слава Богу, ты здесь.
Доннер с удивлением взглянул поверх Шавасса, когда Аста Свенссон споткнулась в дверях. Со скоростью, невероятной для такого крупного человека, он подбежал и подхватил ее.
С изумлением оглядев девушку, Доннер быстро сказал:
– Руфь, это Аста. Ради Бога, иди сюда скорее.
Женщина, которая вышла из автомобиля и подошла к крыльцу, была одета в широкие брюки и жакет из овчины. Она выглядела гораздо более привлекательной, чем на фотографиях. Спокойно оглядев Шавасса, она вошла в дом.
Фергюс Мунро с гримасой на лице обернулся к Мердоку:
– Кто такая эта Аста?
– Я чувствую, малыш Фергюс, что у тебя будут неприятности, – сладким голосом сказал Шавасс и отвернулся, прежде чем Фергюс успел ответить. Вслед за Руфью он вошел в дом, доберман наступал ему на пятки.
С Астой было все в порядке. Она снова сидела в кресле, Руфь Муррей подала ей стакан воды, а Доннер обеспокоенно наклонился к ней.
Она устало посмотрела на Доннера.
– Со мной все в порядке, Макс, правда. Просто у меня был шок. Здесь был какой-то мужчина, ужасный тип, но пришел мистер Шавасс и выбросил его.
– Мужчина? – нахмурившись, переспросил Доннер.
– Он угрожал мне. – Ее рука коснулась порванной блузки. – Вообще он был отвратителен.
Доннер медленно выпрямился, лицо его побледнело, а глаза вспыхнули недобрым светом. Он повернулся к Мердоку, стоявшему в дверях.
– Где Фергюс?
В ответ снаружи донесся рев мотора, и когда Доннер выскочил на крыльцо, один из «лендроверов» медленно удалялся.
– Догнать его? – спросил Мердок.
Доннер покачал головой, медленно разжав руки.
– Не надо, мы поймаем его потом.
Он обернулся к Шавассу и протянул ему руку.
– Макс Доннер. Я в огромном долгу перед вами.
– Пол Шавасс.
Прежде чем Доннер что-то сказал, к ним подошла Руфь Муррей.
– Я думаю, с Астой Свенссон все в порядке. Она сильно устала и подвернула ногу.
– Но я так и не понял, как она здесь оказалась.
– Очевидно, она приехала поездом, купила карту, увидела, что через Бен Брейк есть дорожка, и пошла по ней. Она хотела сделать нам сюрприз.
– Ты хочешь сказать, что она сегодня одолела эту чертову гору? – изумленно спросил Доннер.
Руфь кивнула.
– Я не знаю, как появился здесь мистер Шавасс, но он прибыл вовремя.
В глазах ее было холодное недоверие, и Шавасс улыбнулся.
