Во время торжественных церемоний Куки Кармоди случается находиться на балконе дворца в обществе принца, президента, папы. С площади доносится гул, там, внизу, теснится и копошится толпа почитателей. Повсюду, насколько хватает глаз – крошечные лица, марионетки без нитей, хмельные от приветственных криков.
Когда же Кармоди возвращается в свою студию, он в одиночку манипулирует третьей частью нации. Ежедневно каждое его слово жадно ловят в пятьсот раз больше мужчин и женщин, чем самая громадная толпа, какую ему доводилось видеть с балкона.
Тридцать пять лет Кармоди кует себе имя, репутацию, карьеру. Баснословный успех, по-американски головокружительный взлет. Куки Кармоди великолепно отбивает наскоки молодых честолюбивых волков, которые пытаются развенчать его, утверждая, что его время уже прошло. Он проявил себя куда более изощренным и хладнокровным бойцом, чем они. Коварным, беспощадным, готовым пожертвовать всем ради работы.
Но такого Кармоди мало кто знает.
Люди обожают его за простоту и непосредственность. Круглое, доброжелательное и улыбающееся лицо Кармоди внушает доверие – это лицо такого же, как они сами, рядового американца. Они верят, что он похож на них.
Компания 'Уорлд Телевижн Сервис' предоставила репортеру самую почетную и высокооплачиваемую должность. Он зарабатывает бешеные деньги. А начинал Кармоди жалким хроникером в местной ежедневной газетенке штата Миссури. С нищенской зарплатой. Затем он – спортивный комментатор на маленькой радиостанции в Канзасе. Там Кармоди так навострился вести репортажи о матчах, не выходя из студии, что все верили, будто он ведет их прямо со стадиона; на самом деле он всего лишь вовремя подключал заранее записанные вопли болельщиков, аплодисменты и свистки. Благодаря этому трюку у слушателей Кармоди возникала полная иллюзия, что они сами сидят на стадионе. Никому бы и в голову не пришло упрекать его за это надувательство. Сейчас, на вершине карьеры, Куки Кармоди не без гордости вспоминает былые подвиги.
Потом работа в агентстве печати и, наконец, огромная и хрупкая империя телевидения. Имя Куки Кармоди, всплывшее из провинциальной хроники и банальных репортажей, постепенно приобрело неслыханную популярность.
Даже в мире информационных джунглей извечные профессионалы-скептики готовы снять шляпу перед Куки Кармоди.
От освещения политических встреч на высшем уровне до запусков пилотируемых космических кораблей, от фронтовых репортажей из стран Азии до эксклюзивных интервью с вельможными особами двадцатого столетия – Куки Кармоди все делает блистательно, и в конце концов его начали воспринимать как символ Америки. Благодаря ему, такому душевному, искреннему и непосредственному, всякий может запросто побеседовать с королевой, чемпионом или кинозвездой. Как равный с равным.
Куки Кармоди столь артистично рассказывает о бедствиях и катастрофах, что за семейными столами долго обсуждают каждое его слово, каждую интонацию и даже то, как он хмурит густые брови.
В это утро низким, проникновенным голосом Кармоди мурлычет что-то в телефонную трубку. Редко кому удается пробиться сквозь суровые преграды и связаться со знаменитым журналистом по телефону. Личный штат сотрудников защищает Куки Кармоди, словно главу государства, от нескончаемого потока писем и тысяч ежедневных звонков.
Голос Кармоди может быть громовым и звучать, как соло на ударных. Но теперь телекомментатор говорит в полный голос лишь перед камерами. Хирург, который несколько месяцев назад удалил маленькую опухоль с голосовых связок журналиста, был категоричен:
– Если вы будете напрягать голос, Куки, вам придется распроститься с карьерой. Я разрешаю вам выходить в эфир не более получаса в день: ваши полчаса.
Взобраться на вершину славы и позволить сразить себя ударом скальпеля! Ни за что!
Остаться – или уйти красиво!
Без пиджака, в распущенном галстуке, Кармоди сидит, положив ноги на выдвинутый ящик стола, и слушает, что говорит ему в телефонную трубку лидер демократической партии. Он весь – внимание, низко нависшие над глазами брови сдвинуты. Куки лихорадочно соображает. Ему к этому не привыкать. Слишком многое зависит от того, что он сейчас ответит.
– Нет, Джерри. Большое спасибо, что вспомнили обо мне, я польщен. Но я думаю, что больше пользы принесу вам здесь, каждый день общаясь с нашей аудиторией.
– Даже в случае досрочных выборов. Но для этого действительно понадобится, чтобы президент и вице-президент.
– Ну, что вы, Джерри, я отлично знаю, что вы должны предусматривать все на годы вперед. Ведь я уже столько лет освещаю съезды партий для выдвижения кандидатов на пост президента!
– По-моему, вам стоило бы прозондировать Майка.
– Вот именно. Еще раз благодарю за доверие, Джерри, держите меня в курсе.
Кармоди медленно опускает телефонную трубку и откидывается на спинку кресла. Хорошо знакомое всем лицо застыло в скорбной гримасе. В глазах журналиста вспыхивает холодный огонь. Кармоди чудится, что он начинает расти в своем кресле – вот он раздувается все больше и больше и уже не помещается в кабинете, он заполняет собой Нью-Йорк, всю страну, весь мир.
Только что, проклиная самого себя, он отказался от выдвижения своей кандидатуры на пост вице- президента Соединенных Штатов Америки. В ушах гремит с нарастающей силой: вице-президент, президент, ПРЕЗИДЕНТ, ПРЕЗИДЕНТ.
Со всех сторон несется оглушительное эхо.
Он, конечно, солгал Джерри.
Белый дом стал бы настоящим венцом его карьеры. Чего ради ему, Кармоди, работать на партию здесь, на 'Уорлд Телевижн Сервис', и тратить силы на то, чтобы сдерживать молодых волков, рвущихся ему на смену, и властвовать над невидимыми зрителями во время ежедневного вечернего выпуска новостей, который транслируют тридцать девять общегосударственных каналов, а потом на дармовщину подхватывают сотни местных станций? Кстати, совсем не стоит недооценивать эти местные станции!
