— Телефон в коридоре, — сказала мне сестра Анжелика.
Я оставил женщин у регистратуры и поспешил к телефону. Позвонил в отель и вызвал такси. Вернувшись назад, я не увидел Мардж и монахиню. Я склонился над стойкой.
— А где моя жена?
Девушка оторвала взгляд от журнала.
— Наверно, отправилась с сестрой Анжеликой в часовню, — сказала она, вытягивая руку. — Это за лифтом, первая дверь справа.
Маленькую часовню заливал золотистый свет от множества мерцающих на алтаре свечей. Я замер у входа, всматриваясь в полумрак. Мардж и сестра Анжелика склонили головы у ограждения. Я медленно прошел вдоль узкого прохода и опустился на колени возле жены.
Я посмотрел на нее. Руки Мардж сжимали ограждение, лоб касался ее пальцев. Губы шевелились, глаза были закрыты, но она знала, что я нахожусь рядом. Мардж еле заметно придвинулась ко мне.
Глава 32
Я неподвижно лежал, слушая, как плачет во сне Мардж. Мне не удавалось уснуть. Я вспоминал слова, произнесенные женой перед тем, как утомление, постепенно отнимавшее у Мардж силы, наконец свалило ее.
— Мне так страшно, Бред, — сказала она.
— Он поправится, — отозвался я, придав голосу уверенность, которой не испытывал. Невидимая рука сжимала мне горло.
— Пожалуйста, Господи, — простонала она. — Я не могу потерять и его тоже.
Я понял, что она знает об Элейн, но ничего не сказал.
Слова ободрения застыли на моих губах; я не мог сказать ей о своем решении. В другое время, в другом месте, возможно. Но не сейчас.
Я подумал об Элейн. Теперь я понимал, что она имела в виду. Годы совместной жизни возьмут свою дань.
Знал, почему она спросила, как я буду себя чувствовать.
Мардж негромко плакала во сне. Меня охватила такая нежность к ней, какой я никогда прежде не испытывал. Я прижал ее голову к своей груди.
Она лежала спокойно, тихо, как ребенок. Вскоре Мардж кончила плакать. Дыхание стало ровным, легким. Я ждал, когда ночь отступит, и в окнах забрезжит рассвет...
Мы узнали ответ через неделю. Утром в больнице нас встречали улыбками все — сестра Анжелика, девушка из приемного покоя, лифтер, медсестры и санитарки, обычно сдержанно- серьезные на работе.
Доктор вышел из своего маленького кабинета, протянув нам руки. Я пожал одну, Мардж — другую.
— Все обошлось, — радостно заявил он. — Ваш сын поправится. Небольшой отдых, и все будет в порядке.
Не в силах вымолвить ни слова, мы смотрели друг на друга глазами, полными слез. Наши свободные руки крепко сжались. Потом мы проследовали за врачом в палату Бреда.
Он лежал в постели со слегка приподнятой головой лицом к двери. Аппарат искусственного дыхания стоял в дальнем углу комнаты. Опустившись на колени возле кровати, мы с Мардж поцеловали сына и заплакали.
Мы увидели на лице Бреда слабое подобие его обычной улыбки. Он пошевелил рукой, указывая на «искусственные легкие».
— Господи! — произнес он тихо, но с прежней бодростью в голосе. — Уберите отсюда эту аэродинамическую трубу!
Из аэропорта я сразу отправился в офис. Отец повез Мардж и сына домой. Еще не было девяти часов, я пришел на работу первым. Я мысленно усмехнулся. Мне предстояло многое сделать. Закрыв дверь кабинета, я начал просматривать бумаги, лежавшие на столе.
Боб Леви неплохо потрудился. Все это время он выполнял мои функции. Когда прошел слух, что я снова в седле, мои старые клиенты пожелали вернуться ко мне.
Он принимал их заказы, но по более высоким расценкам.
Наверно, он решил, что они должны заплатить за свое предательство.
В десять часов я оторвал взгляд от документов. Где же все? Я ударил по клавише переговорного устройства.
— Бред, это вы? — удивленно спросила Микки.
— Нет, привидение! — пробасил я голосом Саймона Легри.
И тут все мои сотрудники вплоть до мальчишки-посыльного хлынули в кабинет и стали пожимать мне руку. Они были счастливы. Я чувствовал себя превосходно.
Все было великолепно.
Когда они удалились, в кабинет вошел Боб.
— В двенадцать тридцать у нас ленч с членами сталелитейной ассоциации, — сообщил он.
— О'кей, — отозвался я.
— Их юрист обещал после ленча положить контракт на ваш стол, — добавил Леви.
Я посмотрел на него.
— Не знаю, что бы я без вас делал.
Он улыбнулся мне.
— Я испытываю к вам то же чувство. Забавно, не правда ли?
— Превосходно, — засмеялся я.
Он удалился в свой кабинет. Рабочее утро шло своим чередом. Незадолго до ленча Микки внесла в кабинет коробку.
— Это от скорняка.
Я поглядел на коробку, которую она поставила на стол. Я не сразу вспомнил, что это такое. Потом до меня дошло. Завтра — наш юбилей. Трудно было представить, что с того дня, когда я вез Джини в школу и она подкинула мне эту идею, прошло меньше месяца. Так много событий случилось за это время.
— Пусть ее положат в машину, — сказал я Микки.
Она унесла коробку из кабинета. Дверь закрылась за Микки. Я заказал шубу в то утро, когда познакомился с Элейн.
Элейн! Мои пальцы замерли на столе. Я обещал позвонить ей, но не нашел свободной минуты. Тысяча лет минуло со времени нашего последнего разговора. Я снял трубку и набрал номер междугородной станции.
Я собирался продиктовать телефонный номер Элейн, когда Боб сунул голову в кабинет:
— Поторопитесь, — сказал он. — Не стоит опаздывать на первую официальную встречу с ними.
Я неохотно положил трубку и встал. Позвоню ей сразу после ленча. Взяв шляпу и пальто, я направился к двери.
Я не знал тогда, что она уже была мертва более двенадцати часов.
Начало вместо конца
Моя голова раскалывалась, непролитые слезы резали глаза. Не знаю, как долго я сидел, опустошенно глядя в окно и не находя ответа.
Раздался сигнал селектора. Я устало подошел к столу и снял трубку.
— Да, Микки.
— К вам пришла Сандра Уоллес.
Я на мгновение заколебался. Часы на столе показывали без нескольких минут шесть. Затем принял решение.
— Пригласите ее, — сказал я.
Дверь открылась, и в кабинет вошла Сандра. Она казалась воплощением энергии и жизненных сил. Ничто в этом мире, похоже, не могло ее сломить. В этом я был уверен. Она так отличалась от Элейн.
Ее голубые глаза смотрели на меня.
— Здравствуй, Бред, — тихо сказала она, остановившись у двери.
— Сэнди, — ласково произнес я. — Заходи.
