– Лили, что случилось с папой?
– Случилось? – рука Лили замерла внутри целлофанового пакета. – Он ушибся? – она повернулась и бросилась бы к дому, если бы Роксана не остановила ее.
– Нет, он не ушибся. Он внизу, в кабинете, читает свои книги.
– 0-ох, – с явным облегчением Лили прижала руку к сердцу. Она сомневалась, что сердца голубей могли биться быстрее. – Ты меня напугала.
– Я и сама напугана, – спокойно отозвалась Роксана, и нерешительная улыбка Лили дрогнула. – Он болен, да?
Вначале та ничего не ответила. Потом из светло-голубых глаз исчезло обычное беспомощное и мечтательное выражение. Теперь ее взгляд казался твердым и решительным.
– Нам надо поговорить, – Лили обняла Роксану за талию. – Пойдем сядем.
И она повела Роксану к металлической скамейке, под прозрачную тень дуба. В маленьком фонтанчике журчала вода, словно где-то рядом ручей бежал по гальке.
– Дай мне минуточку, солнышко, – Лили села, крепко сжимая кисть Роксаны одной рукой, а другой продолжая кидать крошки птицам. – Я люблю это время года, – пробормотала она. – Не потому, что мне не нравится жара, как здесь бывает… Но просто весной, ранней весной происходят чудеса. Расцветают нарциссы и гиацинты, проростают тюльпаны. На этом дереве есть гнездо, – она посмотрела вверх, но ее улыбка казалась тоскливой и немного потерянной. – Каждый год одно и то же. Они всегда возвращаются. Птицы, цветы. Я могу приходить сюда, садиться и смотреть. И знать, что что-то останется здесь навечно.
Голуби ворковали у их ног. Из-за ограды доносился непрерывный шум проезжавших мимо машин. Грело солнце, легкий бриз шелестел в нежной, молодой листве. Где-то рядом, во Французском Квартале, флейтист играл старинную ирландскую мелодию. «Парнишка Дэнни». Роксана узнала ее и вздрогнула – это была песнь о смерти и разлуке.
– Я заставила его пойти к врачу, – Лили растирала руку Роксаны, успокоившись сама и теперь успокаивая ее. – Макса всегда можно уговорить, только надо запастись терпением. Они взяли анализы и обследовали его. Потом я уговорила его пойти туда еще раз, и они опять обследовали его. Он не лег бы в больницу, поэтому им пришлось сделать все за один раз. И я… ну, я не настаивала. Я тоже не хотела, чтобы он ложился в больницу.
У Роксаны тяжело застучало в висках. Ее голос звучал отрешенно, как будто и вовсе не ее:
– И что они делали?
– Много всего. Так много, что я даже сбилась со счета. Они подсоединяли к нему какие-то приборы и изучали графики. Брали кровь и попросили его пописать в пробирку. Делали рентген, – она пожала плечами, потом они безвольно поникли. – Может, я неправильно поступила, Рокси, но я попросила их сказать мне, что они нашли. Не хотела, чтобы они сказали Максу, если что-то не так. Я знаю, что ты – его дочь, его кровь, но я…
– Ты все сделала правильно, – Роксана положила голову к Лили на плечо, – Совершенно правильно, – ей понадобилась минута, чтобы набраться храбрости: – Что-то плохо, да? Ты должна мне сказать, Лили.
– Он все забывает, – произнесла Лили дрожащим голосом. – Иногда целыми днями все в порядке, а иногда он не может сосредоточиться даже при помощи лекарств. Как будто поезд сходит с рельс. Они сказали, что это заболевание может развиваться медленно, но мы должны быть готовы к тому, что когда- нибудь он вообще перестанет нас узнавать, – слезы тихо катились по ее щекам и капали на их соединенные руки. – Он может сердиться, обвинять нас в том, что мы хотим обидеть его, а может просто выполнять то, что ему скажут, без лишних вопросов. Он может дойти до угла за пол-литром молока и забыть, как вернуться домой. Он может забыть, кто он, и если они не смогут это остановить, то однажды он просто уйдет в себя, и никто из нас не сможет его вернуть.
Это ужасно, поняла Роксана. Намного страшнее, чем смерть.
– Мы… мы найдем специалиста.
– Врач порекомендовал одного специалиста. Я звонила ему. В следующем месяце нам надо будет отвезти Макса в Атланту, к нему на прием, – Лили достала один из своих бесполезных кружевных платочков и промокнула глаза. – Пока что он должен изучить результаты обследования. Эта болезнь называется «синдром Альцеймера», Рокси, и она не лечится.
– Значит, мы найдем, как ее лечить. Мы не позволим, чтобы такое случилось с Максом, – она вскочила и, пошатнувшись, упала бы на колени, если бы Лили не удержала ее.
– Солнышко мое, что с тобой? Мне не надо было все это тебе рассказывать.
– Нет, я просто слишком быстро встала, – но в голове у нее все кружилось, желудок сжался от подступавшей тошноты.
– Ты такая бледненькая. Пошли в дом, выпьешь чая или еще чего-нибудь…
– Со мной все в порядке, – твердила она, пока Лили тащила ее к дому. – Это просто какой-то дурацкий вирус, – но когда они открыли дверь на кухню, то от аромата густого, кипевшего на медленном огне супа Леклерка ее бледное лицо позеленело. – Черт побери, – прошипела она сквозь сжатые зубы. – У меня на это нет времени. И бросилась в ванную, а за ней следом порхнула Лили. Когда приступ кончился, Роксана настолько ослабела, что даже не могла сопротивляться, и Лили отвела ее наверх в спальню и уложила в постель.
– Это все нервы, – поставила Лили свой диагноз.
– Это вирус, – Роксана закрыла глаза и взмолилась, чтобы у нее в желудке не нашлось больше ничего такого, от чего он захотел бы избавиться. – Я думала, все уже прошло. Вчера после обеда со мной было то же самое. Но вечером я уже чувствовала себя нормально. Сегодня утром тоже.
– Ну, – Лили сжала ее руку, – если ты говоришь, что тебя тошнит два дня подряд, то не беременна ли ты?
– Беременна! – от удивления Роксана даже опять открыла глаза. Она хотела было рассмеяться, но вообще-то подобное предположение не казалось ей смешным. – Беременных не тошнит после обеда.
– Думаю, нет, – но ум Лили работал. – Ты случайно не пропустила месячные?
– Вот именно, не пропустила, – Роксана почувствовала первый толчок паники и что-то еще. Это был не страх, нет, а простое и едва уловимое удовольствие. – У меня небольшая задержка, вот и все.
– На сколько?
Пальцы Роксаны теребили край покрывала.
– На пару недель. Может быть, на три.
– Ой, солнышко! – в голосе Лили чувствовался нескрываемый восторг. У нее в голове плясали картины маленьких пинеток и детского талька. – Ребеночек.
– Лили, ты торопишь события, – Роксана осторожно прижала руку к животу. Если там и в самом деле был ребенок, то он рос злючкой. От этой мысли она невольно улыбнулась. Никто и не ждал, что ребенок Люка будет прирожденным добряком, правда?
– Сейчас есть такие тесты на беременность, которые можно сделать прямо дома. Мы сразу же все узнаем. Люк с ума сойдет!
– Мы никогда об этом не говорили, – страх медленно возвращался. – Лили, мы никогда даже не говорили о детях. Может быть, он не захочет…
– Не будь глупенькой, конечно, он захочет. Он любит тебя. А теперь оставайся здесь. Я спущусь вниз и принесу тебе немного молока.
– Чаю, – поправила ее Роксана. – Думаю, мой организм сможет принять немного чаю. И несколько крекеров.
– А клубнички с маринованной приправой? – она захихикала, услышав в ответ стон Роксаны. – Извини, любимая моя. Я так взволнована! Сейчас вернусь.
Ребенок, думала Роксана. Почему же ей даже в голову не пришло, что она может забеременеть? Да и так ли это? Она вздохнула и осторожно перевернулась на бок. Сама возможность ее не удивляла. И она не жалела о случившемся, хотя все время принимала противозачаточные таблетки.
Ребенок – ее и Люка. Что он скажет? Что он почувствует?
Для того, чтобы это узнать, надо было его найти.
