вошел в нее и сразу направился к лестнице, ведущей на вершину Кровавой башни. Не очень далеко от них Мара могла уловить хорошо слышимые в тишине шаги какого-то человека, бегущего наверх по загибающимся спиралью ступенькам лестницы.
Адриан и Мара последовали за ним. Когда они достигли верха лестницы, дверь, ведущая наружу, была распахнута настежь. Освещенная утренним светом площадка была пуста.
– Куда он делся, Адриан? Не понимаю…
Почувствовав на своей шее чужую руку, она вскрикнула, но рука зажала ей рот и потащила ее назад. Почувствовав на своем горле что-то острое и холодное, она замерла.
– Стойте, где стоите, Сент-Обин, или она полетит вниз.
Оуэн! Мара попыталась обернуться, но он крепко прижимал ее к себе.
Адриан замер на месте, его глаза потемнели и таили в себе угрозу.
– И вы убьете свою сестру, Оуэн?
– Теперь она, как и ее мать, стала английской шлюхой. Ни одна истинно ирландская женщина не опустится до того, чтобы согревать постель англичанину. Кроме того, из нее больше нельзя извлечь никакой пользы. Она выполнила все, на что была способна.
Пытаясь понять, действительно ли Оуэн собирается выполнить свою угрозу, Адриан сделал шаг вперед.
Оуэн оттащил Мару подальше и еще сильнее вдавил лезвие в ее шею.
– Я сказал – не подходить. Вы хотите, чтобы я пролил кровь?
Адриан не ответил на вопрос.
– Я не спрашиваю, как вам удалось ускользнуть из рук палача, потому, что вы уже не раз доказывали свои способности к добегу из английских тюрем, но никак не могу понять, зачем вам было возвращаться в Кулхевен. Судя по ножу, который вы держите у ее горла, отнюдь не для того, чтобы попрощаться с сестрой.
У вас должна была быть какая-то важная причина для этого. Должны же вы понимать, что власти преследуют вас по пятам и в первую очередь будут искать вас там, где поймали.
Оуэн ухмыльнулся:
– Я не собираюсь быть здесь, когда за мной придут. Я здесь только до тех пор, пока не овладею одной вещью, слишком ценной, чтобы оставлять ее. , – Не могу поверить в то, что вы имеете в виду портрет своей матери, Оуэн, которую вы только что назвали английской шлюхой.
Совсем забыв, что он держит острое лезвие у ее шеи, Мара попыталась повернуться.
– Это гобелен. Ты вернулся за кулхевенским гобеленом, не так ли?
Оуэн улыбнулся, в тусклом свете его лицо приняло дьявольское выражение.
– Довольно умно с твоей стороны, сестра. Но все же не настолько умно. Ты так и не поняла, что, пока ты носилась как курица с отрубленной головой, готовая сделать все, о чем я тебя ни попрошу, только бы заполучить этот никчемный кусок истории Кулхевена, он все это время был здесь, совсем близко, под самым твоим носом.
– Ты спрятал его под портрет матери. Я спрашивала Адриана, но он сказал мне, что среди вещей, оставшихся после штурма замка, гобелена не было.
– Он был там, но знал об этом только один я, потому что, как ты видишь, вынув гобелен из тайника в ее спальне, спрятал его под портрет, чтобы никто. другой не смог найти его.
– Но откуда ты знал, где он находится? Секрет тайника мать открыла только мне одной.
– Да, да, тебе, дорогой дочери, следующей хозяйке Кулхевена. В тот день, когда она показывала тебе тайник, я подслушивал у дверей. И как только вернулся в Кулхевен, решил проверить, на месте ли он. Я же говорил тебе, что его лучше продать, но ты не стала даже слушать меня. Что ж, теперь он поможет мне оказаться далеко отсюда, очень далеко. Он стоит целое состояние, собственно говоря, у меня уже есть покупатель – один богатый старикашка, интересующийся древностями.
– Но ты не можешь продать гобелен, Оуэн. Он, принадлежал нашей семье несколько поколений, со времен Руперта де Калевена.
– Чушь! Ты, кажется, забыла, что семьи больше не существует. Твой муж и ему подобные уничтожили нашу семью и отобрали все, чем мы владели, все, кроме нас самих. И сейчас ты, моя кровь, единственная оставшаяся у меня родственница, поможешь мне уйти отсюда, Вон там веревка, которая свисает с площадки, Мара.
Возьми ее. Давай.
Он еще крепче прижал лезвие ножа к ее шее. Не зная, как ей поступить, Мара взглянула на Адриана.
Он кивнул ей.
Мара схватила веревку и дрожащими пальцами подала ее брату. Чтобы встать позади нее и взять у нее веревку, Оуэн должен был ослабить свою хватку. В этот момент налетел яростный порыв ветра, поднявший с площадки накопившийся в углах мусор и сухие листья.
Чтобы защитить глаза от сора и пыли, Оуэн должен был на мгновение отпустить Мару. Воспользовавшись подвернувшимся случаем, Адриан схватил Мару за руку и отшвырнул вне пределов досягаемости брата.
– Ну, иди сюда!
Направив лезвие ножа ему в грудь, Оуэн пошел на Адриана. Тот схватил его за руку, когда лезвие было уже в опасной близости от груди. Бессильная что-нибудь предпринять, Мара могла только следить за тем,
