Когда она взглянула на него, он пристально смотрел ей в глаза. Мара откинулась назад, наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц.
– Но кто может гарантировать, что, увидев меня, вы сами не откажетесь от договоренности.
Уголок его губ слегка скривился.
– Заверяю вас, мисс Вентворт, что ваша наружность никоим образом не отталкивает меня, Но остается еще вопрос моего прошлого.
– Вашего прошлого, милорд?
– Да, вы, без сомнения, слышали о скандале, связанном с моей семьей?
Мара помедлила. Она кое-что знала о лежащем на его репутации пятне, о том, почему он стал известен как незаконнорожденный граф, но не была уверена, какую часть своего знания может открыть перед ним.
– Мне что-то говорили о том, что ваш отец виноват в смерти вашей матери. Для вас это должно было стать настоящей трагедией.
Челюсти Адриана напряглись.
– Если говорить более откровенно, мисс Вентворт, мой отец убил мою мать. Хладнокровно. Но прежде чем каждый из нас даст согласие на этот союз, я хотел бы, если вы, конечно, не будете возражать, выложить все карты на стол. Попытаюсь быть кратким. Когда моя мать еще только носила меня в чреве, отец из неизвестного до сих пор источника узнал, что у нее был тайный роман с другим человеком почти с самого первого дня их свадьбы. Этим человеком был мой дядя, Джеймс Росс.
Этого Мара не знала:
– Ваш дядя Джеймс? Человек, оставивший вам этот замок?
– Да, именно он. Как вы понимаете, поскольку мать была, – он помедлил, – в интимной близости с обоими, я никогда не был уверен в том, кто из них на самом деле является моим истинным отцом, хотя всегда сердцем чувствовал, что им был дядя, а не отец. Полагаю, что дядя чувствовал то же самое, потому-то и оставил мне замок, но признать меня своим сыном означало объявить меня незаконнорожденным в глазах всего общества. Кроме того, это помешало бы мне унаследовать от отца то, что, как он полагал, по праву принадлежало мне – титул графа Сент-Обина Но эти соображения не сдерживали моего отца, и если дядя молчал, то отец молчать не собирался. Он публично объявил о том, что вот уже несколько месяцев, как не был близок с матерью, и что, если я не появлюсь на свет к десятому сентября, меня нельзя будет считать его сыном. К несчастью для него, я родился как раз в тот самый день, который он назвал, десятого сентября. – Он улыбнулся и добавил:
– За пять минут до наступления полуночи Адриан замолчал, как будто ожидая, что она на это скажет.
Ответ Мары прозвучал просто:
– Но это должно было уверить всех в факте его отцовства.
– Каждый подумал бы так же, но отец по-прежнему не был убежден, и это не помешало ему, несмотря ни на что, попытаться от меня отказаться. Он подал королю петицию, содержание которой не скрыл ни от кого, петицию, в которой обвинял мою мать в нарушении супружеской верности и объявлял меня незаконнорожденным, зачатым не от него. Однако поскольку в предполагаемый день зачатия он находился неподалеку от матери, а я родился в назначенный им самим день, то король отказался объявить меня незаконнорожденным.
– Вероятно, ваш отец был этим очень недоволен?
– Это, мисс Вентворт, еще очень мягко сказано.
После неудачи у короля отец решил, что больше не может жить с матерью, и попытался получить развод через акт парламента, но и тут потерпел неудачу. Все это заняло у него около десяти лет, и, исчерпав все возможности, он решил заняться этим делом сам. Взял очень старый и ценный дуэльный пистолет, которым графы Сент-Обины владели из поколения в поколение, выпил две бутылки бренди и, пока мать спала в своей постели, застрелил ее. Насмерть. Потом, в своей обычной трусливой манере, он обратил пистолет против себя, избавив меня от необходимости самому убить его.
К тому времени как он закончил свой рассказ, глаза Мары были уже полны слез.
– Как это грустно, милорд.
– К тому времени мне было уже пятнадцать лет.
Такие вещи не происходят быстро. У моего отца все это время ушло на апелляцию к королю, парламенту и обществу. В течение почти двадцати лет это был самый сенсационный скандал, о нем распевали песенки, долгие годы его обсуждали за всеми обеденными столами Лондона. В конце концов я все-таки унаследовал титул, к большому, полагаю, разочарованию для моего отца. Но с этого дня меня стали называть незаконнорожденным графом Сент-Обином, несмотря на то, что я официально был объявлен наследником.
Хотя Мара и знала , о скандале, с которым было связано его происхождение, она не имела никакого понятия о том, что у него было столь несчастливое детство Повинуясь порыву, она коснулась его плеча:
– Это не ваша вина. Вы не должны винить себя.
– Я не виню себя ни в чем. Я просто конечный результат предательства и обмана. Запомните это, пожалуйста, мисс Вентворт, в том, конечно, случае, если решите, что все еще хотите выйти за меня замуж Он спокойно посмотрел на нее, вдруг его взгляд потемнел.
– И я не потерплю предательства от своей жены.
Мара с трудом проглотила комок в горле, образовавшийся после его слов, потому что он не шутил.
– Вы не должны беспокоиться на мой счет по этому поводу, милорд. Уверяю вас, что я не прячу от вас никаких тайных связей. Я признаю только доверительные отношения между супругами.
