– Черт побери, женщина! – Он схватил ее за плечи и начал трясти.
И тут же из темного угла комнаты выскочил Торних и, оскалясь, громко залаял на него. Мара взглянула на Адриана и сказала спокойно:
– Вам надо отпустить меня и медленно отступить назад. Не делайте резких движений и не говорите громко.
Она повернулась к псу:
– Все в порядке, мальчик, иди обратно, ляг там.
Он не собирается причинить мне вреда, ведь правда, милорд?
Адриан убрал руки и произнес с ледяным спокойствием:
– В данный момент нет, хотя на будущее обещать не могу.
Торних, увидев, что его хозяйке больше не грозит опасность, неохотно повернулся и отошел к очагу. Он растянулся всем своим огромным серым телом на ковре, но внимательно следил за ними, готовый вернуться в любое мгновение.
– Мне надо было избавиться от этого ублюдка, как только я приехал в Кулхевен, – пробормотал Адриан.
Торних угрожающе зарычал.
Адриан повернулся к Маре и как можно спокойней продолжил:
– Разве вы не понимаете, в какое опасное положение поставили нас? Ваш брат – преступник, его разыскивают по всей Ирландии. Да знаете ли вы, чем он занимался? Зачем ему нужны были сведения, которые вы ему передавали?
Мара нахмурилась, недовольная тем, что он разговаривает с ней, как с ребенком., – Оуэн никогда не говорил мне, зачем ему нужны были эти сведения.
– Ваш брат хотел собрать свою армию, армию из самых жестоких и безжалостных преступников во всей Ирландии. Это не просто военнопленные. Эти люди в поисках того, что представляло хоть какую-нибудь ценность, обирали трупы солдат, как англичан, так и ирландцев. Этот Джон Мак-Дуган, приказ на освобождение которого вы подделали, – знаете ли вы, что это за человек?
Мара молча ожидала его ответа.
– Он отрезал палец у мертвой ирландской женщины, потому что не мог снять с него обручальное кольцо.
Мара содрогнулась от отвращения и с трудом справилась с приступом тошноты.
– Ваш брат собирался овладеть сначала Ирландией, а потом и Англией, хотел стать ирландским Кромвелем, пройти по Англии, сея смерть и разрушение. Ему нужен не мир, а война, он жаждет убивать и калечить невинных людей. А теперь он может отдать нас в руки Протектората, и мы будем повешены вместе с ним.
– Оуэн этого не сделает.
– Не сделает, неужели? Может быть, мне стоит напомнить, что он собирался предать вас, если вы не согласитесь делать то, что вам говорят? Сейчас он в отчаянном положении и, чтобы избежать наказания, пойдет на все. Что способно удержать его от этого?
Мара чувствовала, что Адриан прав, но продолжала цепляться за глупую надежду на то, что брат не сможет предать ее подобным образом.
– Возможно, теперь это уже не имеет значения.
Оуэн сказал мне: в Дублине ходят слухи, что Кромвель при смерти. Сейчас он, может быть, уже мертв.
Если Адриан и слышал об этих слухах, то не показал этого. Он сел в кресло.
– Не думаю, чтобы его смерть огорчила многих.
Поначалу с ним связывали надежду на лучшую жизнь.
Сейчас, я думаю, большинство англичан поняли, что Англия, которую он оставляет за собой, гораздо хуже, чем была раньше. Теперь ему придется ответить за все, что он сотворил.
Мара села напротив него и опустила голову на руки.
– Так, значит, теперь нет никаких причин, которые могли бы помешать наследнику, Карлу II, вернуть себе корону.
– Кроме тех людей, которые вкусили власти и привыкли к ней. Они не отдадут так просто того, чего добились. Так что работы еще много. – Адриан задумчиво посмотрел на огонь. – Кроме того, остается еще одна проблема.
– Еще одна проблема?
– Да. – Он пристально посмотрел на нее. – Вы.
Мара не знала, что ответить.
– Вы, моя дорогая поддельная жена. Я должен решить, что делать с нашим, не слишком честным, союзом. Как вы справедливо заметили ранее, вполне вероятно, что у вас будет от меня ребенок. Принимая во внимание мое прошлое, вы совершенно правильно предположили, что мне меньше всего захочется объявить своего сына незаконнорожденным. Поэтому я вижу только два возможных выхода.
Он встал и начал прохаживаться по комнате. Мара нашла, что ей нравится его вид в одной ночной рубашке, с волосатыми ногами, высовывающимися из-под нее.
