цветов. Вдобавок леди Стэн — " хоуп сочла, что молодой безутешной вдове не к лицу носить любые драгоценные украшения, кроме простенького обручального кольца. С неодобрением обводя взглядом мрачное однообразие девичьего гардероба, Марта не удивлялась скверному настроению своей любимицы. Такие наряды вогнали бы в уныние любую молодую барышню.
— Вот это шелковое платье очень милое, — покривив душой, произнесла Марта.
Кэти не дала себя обмануть.
— Для похорон, — проворчала она, свесив ноги с кровати, чтобы Марта помогла ей одеться.
Сегодня был особенный день. От Кзти требовалось произвести впечатление самой высоконравственной и образцовой вдовы. По заведенному обычаю, в новогодний день друзья, родственники и знакомые обменивались визитами. Леди Стэнхоуп постановила, что Кэти — так как в ее нынешнем положении она не могла никуда выезжать — должна была оставаться в гостиной и принимать всех визитеров. Спрятав девушку от гостей, говорила леди Стэнхоуп, они только дадут новую пищу для слухов, и во избежание кривотолков Кэти должна в этот день являть собой ангела во плоти.
Держа в голове наставления леди Стэнхоуп, Марта аккуратно уложила золотистые длинные волосы Кэти в скромный пучок на ее макушке. Бледность девушки и ее манеры настоящей леди должны были говорить сами за себя. Если же кто-то не удовлетворится этими ясными знаками и полезет к леди Кэтрин с бестактными расспросами, Марта планировала как бы случайно опрокинуть на колени этому нахалу чайник с горячей водой. Она решила оставаться рядом со своей хозяйкой на протяжении всего дня, и никто, даже сама леди Стэнхоуп, не смог бы ей помешать сделать так, как она задумала!
— Марта, я выгляжу ужасно! — воскликнула Кэти, рассматривая себя в зеркало. Непривычная прическа делала ее внешность неожиданно кроткой, как у овечки, а бледность лица и рук наводила на мысли о чахотке. Строгое черное платье с рукавами до самых запястий скрывало всякий намек на ее фигуру, но зато подчеркивало выпирающий вперед круглый живот. Кэти едва могла поверить, что девушка, чьи потухшие голубые глаза смотрели на нее из зеркала, была ее собственным отражением.
— Вы выглядите так, как должна выглядеть вдова, — быстро возразила Марта, подхватывая шерстяную шаль, в которую она собиралась закутать Кэти, когда они спустятся в гостиную. Девушке никак не годилось простужаться. Она так истаяла и осунулась, что ее могла унести любая, самая пустячная хворь.
День протекал с тягучей медлительностью. Сидя на неудобном, набитом конским волосом диване, которые как раз вошли тогда в моду, Кэти, несмотря на ноющие конечности, старалась соблюдать чинную неподвижность и вежливо отвечать на вопросы всех любопытных. Марта словно коршун кружила поблизости, ни на минуту не отлучившись из комнаты. В этот день старушка была удивительно неуклюжей, и Кэти даже начала подозревать, что она чем-то заболела. Целых четыре раза она опрокидывала чайник на колени ничего не подозревавших посетителей.
Последние гости ушли в половине пятого. Облегченно вздохнув, Кэти встала с дивана, энергично разминая затекшие ноги. Ее лицо все еще пылало от злости на некоторые адресованные ей ядовитые вопросы. «А как звали вашего дорогого мужа?» — спросила ее одна дама, похожая на летучую мышь. Когда Кэти ответила ей чистую правду, так как не видела смысла в утайке столь фундаментальных фактов, дама многозначительного протянула: «А-а-а!» — как будто она уличила свою юную собеседницу в невероятных масштабов лжи. Она сверкнула глазами-бусинками и уже открыла рот для следующего каверзного вопроса, но в этот момент Марта в очередной раз перевернула серебряный чайник. Герцогиня Фицуотер, а именно ей оказалась эта любопытная дама, немедленно распрощалась, разгневанная так, словно ее облили горячим чаем по злому умыслу. Покачав головой, Кэти слегка улыбнулась. С Марты бы сталось нарочно учинить эту пакость.
Кэти выразила желание поужинать у себя в спальне, соврав, что она утомилась после того испытания огнем и мечом, которое она выдержала в гостиной. На самом деле сегодня она чувствовала себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы. Но перспектива провести ужин со своей тетушкой и кузеном, выпытывающим у нее, кто был в гостиной с визитом, какие вопросы они задавали и что она отвечала, представлялась Кэти невыносимой. Если бы она думала только о себе, то давно бы послала своих родственников к черту, однако ее отец питал такие радужные надежды относительно ее будущей светской жизни, что Кэти не решалась его разочаровывать.
К несчастью, Кэти выбрала неудачный момент для отступления в спальню. В парадных дверях, топая галошами, стоял Гарольд, а подобострастный Симе помогал ему снять модное пальто. Без помощи дворецкого лорд Стэнхоуп вряд ли сумел бы высвободить свои жирные руки из узких рукавов. Он напоминал Кэти обтянутую лоснящейся кожей сардельку, и она изо всех сил сжала губы, чтобы не прыснуть со смеху, однако ее старания не увенчались успехом. Гарольд услышал приглушенное хихиканье и повернулся в ее сторону. Когда он увидел, что его двоюродная сестра смеется над ним, его крохотные глазки стали еще меньше и почти потонули в жирных складках напоминавшего окорок лица.
— Добрый вечер, кузина, — сказал он со зловещей любезностью и шагнул к ней.
Кэти кивнула головой, надменно давая понять, что услышала его приветствие. Затем она повернулась к нему спиной и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.
— Куда ты убегаешь, кузина? — протянул Гарольд; его напыщенный голос был похож на кваканье жабы. — В последнее время ты стала тихой, как мышка, и я даже не могу поверить, что ты та самая женщина, которая несколько месяцев тому назад купалась в пороке. Впрочем, я забываю о твоем, м-м, состоянии, безусловно добавившем тебе кротости. Когда ты наконец произведешь на свет своего пащенка, твой буйный нрав опять разыграется. Сегодня в клубе мне так и сказал один джентльмен, у которого есть опыт в подобных делах.
Сжав кулачки, Кэти стремительно повернулась к нему. С ее голубых глаз спала пелена апатии. Теперь в них светилась неподдельная ярость. В Лондоне еще не видели такой Кэти. Гарольд рассматривал свою кузину с возрастающим интересом. Было бы весьма забавно иметь ее у себя в доме, после того как она разродится своим ублюдком. В голове у Гарольда начали вырисовываться разные соблазнительные мысли. Например, он мог сделать ее своей любовницей. Как-никак приобретенная кузиной репутация не позволит ни одному джентльмену взять ее в жены. По расчетам Гарольда, ее плоть рано или поздно начнет томиться по мужчине, и тогда он, преданный и любящий кузен, придет к ней на помощь.
— Мой ребенок — не пащенок! — неистово выкрикнула она. Гарольд слегка улыбнулся. Он начинал понимать, как именно
она завоевала себе место флибустьерской одалиски. В постели эта маленькая бестия, должно быть, проявляла не меньший пыл.
— Прошу прощения, если я сказал что-то обидное, кузина, — произнес он, напустив на себя сокрушенный вид, который, как знала Кэти, был насквозь фальшивым.
Не желая показывать Гарольду, что она задета его пошлыми шутками, Кэти повернулась к нему спиной и с достоинством начала подниматься по лестнице. Визгливый смех Гарольда несся за ней по пятам, заставив девушку стиснуть зубы. «Я уеду в деревню», — мрачно пообещала она себе. Даже ради отца она не станет терпеть рядом с собой этого гнусного мерзавца.
Кэти была все еще не на шутку сердита, когда Марта принесла в спальню ужин. От старушки не укрылись колючие искорки, горящие в глазах ее подопечной. Она давно, пожалуй, с того дня, как пираты захватили «Анну Грир», не видела девушку столь оживленной. Это был добрый знак.
Пока Кэти ужинала, няня приготовила ей ванну. У Кэти после долгого перерыва наконец-то разыгрался аппетит, и она без особого труда уплела несколько порций жареной телятины. Отложив вилку в сторону, она почувствовала, как внутри нее слабо ворочается младенец. Кэти улыбнулась и погладила свой живот.
Марта помогла ей раздеться, упрятав ее длинные пряди под специальный шелковый чепец. Кэти ступила в ванну и с некоторым удивлением погрузилась в душистую воду. Помня, что она сама не кидала туда никаких ароматических веществ, Кэти вопросительно взглянула на Марту.
— У роз хороший, приличный запах, — защищаясь, сказала Марта в ответ на ее невысказанный вопрос. Кэти ласково улыбнулась своей нянюшке.
— Ты ведь специально облила герцогиню чаем, а, Марта? — мягко спросила она
— Конечно, нет, мисс Кэти, — чопорно ответила старушка, на миг оторвавшись от перины, которую она взбивала. — Просто у меня разыгралась подагра.
— Лгать грешно, Марта, — добродушно подковырнула ее Кэти, но Марта была слишком обрадована игривым настроением девушки, чтобы обидеться.
