чтобы на развод подал он. Но он меня отпускать не собирался. Он впервые в жизни понял, что кое-что на свете нельзя купить за деньги, и словно взбесился. Я изменяла, он ревновал…
Потом появилась ты. Прости, но я обещала говорить правду. Я не испытывала ничего, кроме раздражения, у меня так и не проснулись материнские чувства, к тому же Марго и Монти обожали тебя так яростно и бурно, что я могла быть совершенно спокойна. Чего там, думаю, будь я даже примерной матерью, они наверняка не подпускали бы меня к детской. Они молились на тебя, Ви, так что мы со Стюартом могли без помех продолжать свои затяжные бои.
Я вела себя так, что даже репутация Олшотов слегка пошатнулась. Со дня на день я ждала, что Стюарт сдастся или Марго выйдет из себя, но не тут-то было. Тогда я просто уехала на курорт. Это затянулось на годы. У меня было все, чего может желать молодая цветущая женщина от жизни, у меня был даже ребенок, но я была пуста внутри, словно гнилой орех. Ненависть выжгла меня, желание освободиться превратилось в манию.
Дальше ты все знаешь. Катастрофа, больничная койка, паралич… Я сочла это насмешкой судьбы. Стюарт не отпускал меня, цеплялся за жизнь изо всех сил. Я не хотела его смерти, Ви. Такой – не хотела. В тот вечер… я наконец-то высказала ему все, что у меня накопилось за эти долгие годы. Он не мог ни ударить, ни ответить. Он только вращал глазами и скрипел зубами. А я смотрела на него и понимала: он опять победил. Он не отпустит меня. Клянусь, я не знала, что он покончит с собой. Я совсем упустила из виду тебя, девочка. Зациклилась на собственной персоне, а Стюарт, оказывается, любил тебя ничуть не меньше. Что там, больше. Это была светлая, святая любовь. А со мной – со мной грешная страсть. Искушение. Кара Господня.
Вот… Он умер, мы с Марго обо всем договорились, и я уехала. Я соблюдала соглашение и не появлялась на твоем горизонте. Честно сказать, никакие высокие чувства меня не посещали. Мне не снились маленькие ручки, обнимающие меня за шею, и я не просыпалась в холодном поту, извини, но мы договорились… правду. Я тебя почти не помнила и совсем не знала, а в инстинкты я не верю.
Не верила.
– Значит, теперь веришь?
– Не знаю. Нет, наверное. Но когда ты так смотрела на меня, и кровь текла по подбородку… У тебя мои глаза и мой темперамент. Ты маленькая, как Марго, упрямая, как Монти, и любишь, как Стюарт. Неистово. Безоглядно. Никого не слушая.
Вивиана отшатнулась в изумлении. Ни разу она сама не произнесла этого слова, не разговаривала с матерью о Шейне, избегала этого разговора…
– Откуда ты… С чего ты взяла, что я люблю?
– Ох, Вивиана! Бог не дал мне собственной любви, но уж распознать ее в чужих глазах я умею. Я – Илси. Я служила любви всю свою жизнь. И, наверное, всю жизнь ее искала. Ви?
– Что?
– Почему ты не хочешь о нем поговорить?
– Нет. Я не могу.
– Ерунда. Девичьи бредни. Ты ведь уже знаешь, что он тебе не изменял, что все это результат стараний твоей щучки Дикси и моей глупости.
– Дело во мне.
Вивиана отвернулась к окну, судорожно сжав кулачки на груди. Илси с тревогой заглянула дочери в лицо, но синие глаза были сухими.
– Я поверила Дикси. Я поверила в его измену. Не усомнилась ни на секунду. Не дала ему и слова сказать. Просто выставила его из дома, указала на дверь, словно он… словно я…
– Ви, это бывает. Все влюбленные ссорятся. Почему ты не хочешь его найти и поговорить?
– О чем?!
– Например, извиниться.
Вивиана смотрела на мать совершенно дикими от изумления глазами. Илси усмехнулась.
– Узнаю Олшотов. Извиниться – а что это такое? Не таращи глаза, девочка. Ты ошиблась и по ошибке обидела парня. Ничего страшного не произошло. Надо найти его и извиниться. Всего три слова: прости меня, Шейн.
– И все?
– И все.
Помолчали. Вивиана чертила пальцем на стекле, Илси просто смотрела на мокрые деревья за окном. Потом она встрепенулась.
– К нам едут, не иначе. Ви, я пойду, посижу в холле. Марго порывиста, я темпераментна – не вышло бы чересчур бурной встречи.
– Ты боишься? Ты, Илси Бекинсейл?!
– Я, к сожалению, ничего уже не боюсь.
– Почему к сожалению?
– Потому что страх придает жизни краски. Неважно. Я не боюсь, но с тебя некрасивых сцен хватит. Мы с Марго отлично прожили все эти долгие годы в разлуке, зачем портить отношения. Пока. Если понадоблюсь – звони в холл. Там, где бар.
Илси сидела в баре уже второй час. Ей здесь нравилось. Тихий свет, мягкие кресла, никого народу, услужливый и незаметный бармен.
Она отпила мартини и усмехнулась своим воспоминаниям. Тот бар, где ее впервые увидел отец Вивианы, был совсем другим. Шумным и грязноватым, вечно переполненным, по вечерам опасным, по утрам – сонным
