– Прости меня, дочка.
Вивиана словно налетела на какую-то невидимую преграду. Дыхание сбилось и как-то сразу кончилось. Слезы хлынули градом, смывая, очищая ту чудовищную муть, которая годами копилась у нее в душе. Перед Вивианой стояла стареющая женщина с прыгающими губами и затравленным взглядом, стояла и не смела протянуть к ней руки.
Перед ней стояла ее мать.
Вивиана сделала шаг… другой… и повалилась на пол, как подкошенная. Блаженная темнота накрыла ее с головой, и Вивиана потеряла сознание.
Шейн колесил по городу до тех пор, пока голова не начала кружиться, а глаза – закрываться. Тогда он заехал на почту, написал там обстоятельное и пространное письмо с извинениями в конце, запечатал его и аккуратно надписал конверт.
«Мистеру Колину Фарреллу. «Олшот Ойл Индастри». Отдел юридического надзора».
Потом купил себе и мистеру Джейду по хот-догу, сел в машину и решительно выехал на шоссе, ведущее в пригород.
Вилла «Сицилия» оказалась белоснежным одноэтажным зданием, увитым виноградом и окруженным роскошным цветущим – это в конце сентября! – садом. Ажурная решетка не столько загораживала, сколько поддерживала тяжелые ветви ягодных кустарников, создававших живую изгородь. На столбике калитки сидел громадный кот и задумчиво смотрел на подъехавшую машину. Мистер Джейд несколько взволновался, кот – ничуть. Он внимательно оглядел Шейна, вышедшего из машины, покосился на Джейда, прилипшего к оконному стеклу, потом неторопливо и грациозно спрыгнул и удалился в сторону дома.
Видимо, кот был не простой, потому что через минуту послышались детские вопли, смех, чей-то сердитый голос, тараторивший по-итальянски, а затем двери белого домика распахнулись и все семейство Сантуццо высыпало на крыльцо.
Жена Джузеппе была не просто красавицей. При взгляде на нее Шейну вспомнились лики Мадонн Леонардо да Винчи и Боттичелли. Она ласково улыбалась Шейну, словно знала его давным-давно, и прекрасные белые руки были спокойно сложены на сильно выдающемся вперед животе.
Скоро у Жозефа родится четвертый сын. Или дочка.
Шейн прислонился к калитке и даже застонал от счастья при виде этой идиллии. Здесь любили друг друга, здесь ждали гостей и были им рады… Он уже почти забыл, что так бывает.
Джузеппе отдал какие-то распоряжения, и чернявые пацаны умчались в дом, а девочка постарше раскрыла зонтик и побежала к Шейну, чтобы укрыть его от дождя. Шейн взял ее за руку и пошел к дому. Джузеппе пожал ему руку и пытливо заглянул в глаза.
– Что-то случилось, ковбой? Потом расскажешь. Кьяра, bella mia, это Шейн Кримсон -мой молодой друг. Это Кьяра, моя жена, эта юная леди называется Фьорелла, потому что похожа на цветочек, а те бандиты – Марко и Бруно, кто из них кто, на ходу не разберешь. Они – близнецы. Ты как раз кстати, мой друг, у нас сегодня жаркое по-милански.
Он увлек Шейна в дом, проводил его в ванную, выдал полотенце и собственные джинсы с рубашкой, а потом выяснилось, что мистер Джейд остался в машине, и поднялся страшный переполох. Дети вопили, Кьяра улыбалась, а Джузеппе объяснял ошалевшему Шейну, что кот здесь совершенно ни при чем, потому что уже давно спрятался, а мистер Джейд может лечь у камина, и дети его заодно расчешут…
Часом позже разомлевший Шейн сидел рядом с Джейдом, Джузеппе качался в плетеном кресле, а Кьяра что-то шила на диванчике. Дети нехотя, но все же ушли спать, и Шейн внезапно подобрался, поняв, что пришло время рассказов.
Джузеппе налил ему красного вина, подлил себе и вопросительно взглянул на молодого человека.
– Значит, собрался в путь, ковбой?
– Да. Пора. Загостился я…
– Понятно. С Фарреллом разговаривал?
– Нет. Письмо отправил. Все документы оформил, с банком получилось очень быстро…
– Ясно. Молодец. Жаль, что ты так и не встретился с Марго. Она бы тебе понравилась.
– Жаль.
Посидели. Помолчали. Потом Джузеппе решительно поднялся.
– Все. Спать. Завтра утром поговорим.
Шейн поднял на него тоскливый, какой-то собачий взгляд. Джузеппе нахмурился и поднял палец.
– Не желаю! На ночь надо слушать только хорошее. Все завтра!
11
Через два дня после описанных событий в головном офисе «Ойл Олшот Индастри» царила паника. Клерки сновали, секретарши стучали по клавишам, факсы жужжали, и только Колин Фаррелл невозмутимо сидел в своем кабинете и читал какие-то документы.
Ровно в двенадцать часов пополудни двери его кабинета распахнулись, и Колин Фаррелл поднялся навстречу Марго Олшот.
Смуглая, маленькая, очень подвижная женщина – ни у кого в мире язык не повернулся бы назвать ее старушкой – в ослепительно белом брючном костюме и шикарной шляпе не вошла, а ворвалась в кабинет и сразу заполнила его собой. Темные глаза горели яростным огнем, ноздри раздувались – Марго Олшот пребывала в совершенно недвусмысленной ярости.
– Мисс Олшот, я счастлив приветствовать вас…
– Засунь свои приветствия сам знаешь куда, молодой Фаррелл!
