Некто в белоснежной рубашке с эмблемой клуба привычно протолкался сквозь дрыгающуюся толпу и аккуратно взял Вивиану под руку.
– Мисс Олшот? Вас там спрашивают…
– Пошлите его к черту!
– Это дама, мисс Олшот. Я проводил ее в кабинет, она настаивает на встрече с вами.
Потная, всклокоченная Вивиана одним глотком осушила свой бокал, поставила его на чей-то столик и направилась к двери, ведущей во внутренние помещения. Дама так дама. Дама – не Шейн, даму можно пережить.
Оказалось, она поторопилась с выводами.
В кабинете было тихо, как будто вату напихали в уши. Вивиана даже покачнулась и схватилась за косяк двери. Голова болела невыносимо.
У зашторенного окна стояла и курила высокая стройная женщина. Она повернулась на звук закрывшейся двери – и Вивиана со всхлипом втянула воздух.
Илси. Ее мать.
Теперь было видно, что годы ее не пощадили. Дневной грим не мог скрыть морщин, обвисшей усталой кожи, синяков под глазами. Старыми были тонкие руки, нервно комкающие носовой платок.
Ее мать. Мать, которую она столько лет пыталась вернуть, мать, которую она ненавидела, мать, которую она не выдала, потому что… Потому что она была ее матерью.
Вивиана сделала глубокий вдох – и превратилась в светскую львицу. Нет, больше того. В королеву.
– Добрый вечер, мисс Бекинсейл. Чему обязана?
– Вивиана… Бог ты мой. Тебя не узнать.
– Давайте оставим эту часть встречи за кадром. Естественно, не узнать, потому что вы меня практически не видели. Редкие встречи в коридоре не в счет.
– В каком коридоре?
– И этого не помните? В коридоре возле комнаты моего отца, которого вы убили.
Илси резко вскинула голову, глаза ее сверкнули, но секундный порыв быстро прошел.
– Хорошо. Я не отношения пришла выяснять. И вовсе не набиваюсь тебе в матери. Это было бы глупо… после всего. Мы можем сесть?
– Садитесь, кто вам мешает.
– Я боюсь, что ты уйдешь, а мне нужно сказать нечто очень важное.
– Важное? Для кого?
– Вивиана, просто выслушай, ладно? Потом можешь дать мне пощечину, побиться в истерике, вызвать полицию – все, что угодно.
Вивиана усмехнулась, хотя это далось ей с огромным трудом, затем шагнула вперед и опустилась в кресло.
– У вас три минуты. Я здесь с друзьями, так что…
– Я тоже только что от одной твоей подруги. Дикси Сеймур. Если не ошибаюсь, вы дружили с детства.
– Мы с Дикси знакомы – и только. Что вы хотели сказать? Осталось две минуты.
– Сегодня ты стала свидетельницей одной сцены. В ней участвовала я и один молодой человек…
– Достаточно. Я не хочу об этом говорить. Ваши альковные похождения меня не интересуют.
– Вивиана! Слушай меня, черт возьми! Утром твоя подруга Дикси предложила мне триста баксов на пари. Она сказала, что один ее хороший знакомый совершенно не обращает внимания на женщин, не реагирует на кокетство – короче, непробиваем, как скала. Утром это выглядело невинной шуткой, обычным трепом, и я согласилась. Дикси показала мне парня, я разыграла перед ним сценку и потащила его в ресторан. Мы пообедали и на удивление хорошо поговорили.
– Интересно, о чем?
– Он рассказал о своем городке и новой работе, я вспомнила свою юность… Мы посмеялись и расстались, а на прощание я схулиганила и поцеловала его. Он не ожидал, бедный мальчик, стоял столбом. Потом я ушла встречаться с Дикси, а он уехал. Все.
– Все?
– Все. Я даже имени его не знала, а он – моего. Только на прощание успела крикнуть, что меня зовут Илалия.
Вивиана чувствовала, как что-то теплое течет у нее по подбородку. Она поднесла руку ко рту – это была кровь из прокушенной губы. Она машинально вытерла ее рукавом и встала.
– Значит, все? Ты это так называешь? Ты сегодня разрушила мою жизнь, уже в который раз, ты… ты… И говоришь – это все!
– Ви, девочка…
– Я тебе не девочка, Илси! Я выросла! Девочка Ви осталась в том коридоре, под дверью, за которой мой отец умирал от любви к тебе!
