ВАЛЕНТИНА. Вот так у нас было. Теперь то, конечно, таких слов уже никто не произносит.
КАТЯ. (Сильно подвыпивши, о чем-то своем) А я ведь и до сих пор знаю, как любить. Валя, ты где? Куда пропала?
ВАЛЕНТИНА. Я в прошлом веке.
КАТЯ. Где? Говори громче, я на ночь вату с лекарством в уши вставляю.
ВАЛЕНТИНА. (громко) В прошлом веке я.
КАТЯ. Ничего себе, где ты обитаешь, обитательница. А я знаешь, где?
ВАЛЕНТИНА. Не знаю.
КАТЯ. Громче, пожалуйста, – вата же.
ВАЛЕНТИНА. (кричит) Не знаю.
КАТЯ. Я в будущем.
ВАЛЕНТИНА. Нет, Катя, наше будущее уже прошло.
КАТЯ. Да ну ее эту вату, все равно уши не вылечиваются.
Начинает доставать вату из ушей.
СЦЕНА 3. Масло прошлого века
Валентин разложил на краю стола учебники и готовится к сессии. Пьяная Катя спит, уткнувшись головой в стол. Валентина аккуратно прикалывает к ее спине воздушный шар. Катя просыпается и, играя на гармошке, выходит из комнаты.
ВАЛЕНТИНА. (В зал) Я один раз шла по улице, и вижу его окно. Когда же это было? У меня еще слезы катились по щекам? Это, кажется, позавчера было, или на той неделе? Смотрю – его окно светится, слезы сразу побежали по щекам, а потом понимаю, что это теперь не уже его окно, а мое. Я, ведь теперь, живу в этой комнате, просто свет забыла выключить, вот и все. Но слезы все равно продолжают по щекам… А рядом смотрю, Катькино окно, тоже горит. Катя то всю жизнь в этом доме прожила, они с Валентином сперва соседями были, а уже потом поженились, гораздо позже, когда он со мной расстался. А тогда, он на нее никакого внимания не обращал. Когда же это было? У меня еще слезы текли по щекам? Сорок два года назад, в тот день я в первый раз к Вале домой пришла, и с Катю первый раз увидела, она к Валентину за маслом приходила, ей тогда было восемнадцать лет. Просто за маслом, вот и все. (Отходит в сторону.)
ВАЛЕНТИН. Топай, топай, Кэт, видишь? (Показывает на толщину книги.)
ВАЛЕНТИНА. Я тебя люблю, Валя.
ВАЛЕНТИН. И я тебя, очень.
ВАЛЕНТИНА. Это я сейчас говорю. Сегодня.
ВАЛЕНТИН. И я сегодня.
ВАЛЕНТИНА. Понимаешь, это такие слова глупые, но их ведь все равно приходится произносить. Мне,