Он засмеялся:
– Это вы так говорите, но я уже усвоил, что все женщины одинаковые. В вас всех заложена определенная программа.
– А в вас нет?
– Свою программу я хотя бы не пытаюсь прятать. Мне нужны дети, я хочу их. – Он изучал ее пристальным взглядом, как будто она была скаковой лошадью. – Ты молода. Ты будешь идеальной матерью.
Она вздрогнула:
– Но я не хочу быть матерью. Он равнодушно пожал плечами:
– Мы можем пожениться сегодня. Здесь. Будем только мы. Боюсь, твой отец не приедет.
Алисия легко могла бы ударить его сейчас. Ведь она точно знала, для чего Кристос Патере хочет жениться на ней. Ему нужно ее приданое. Ее приданое и связи ее отца. Когда Дериус отойдет от дел, Кристос унаследует всю его империю.
– Тебе не кажется, что ты слишком уверен в себе? – спросила она.
– Так говорят мои критики.
– У тебя их много?
– О, масса, – засмеялся он.
Она сжала зубы. Для него это была лишь шутка, игра, он играл с ней, как кошка с мышкой. Она с трудом держала себя в руках, но эта неприятная ситуация все больше угнетала ее.
– Ты сумасшедший, если думаешь, что я выйду за тебя.
– Твой отец уже согласился на женитьбу, и приданое уже готово.
– Так передай ему, что свадьбы не будет!
– Я не могу этого сделать. Ты нужна мне.
– Вне зависимости от того, что вы оба думаете, я не настолько слабохарактерна и глупа, – проговорила она, глядя на него в упор. – Если у вас проблемы со слухом, то я еще раз повторяю: я не выйду за вас, мистер Патере. Лучше состарюсь в этом монастыре, чем возьму вашу фамилию.
Кристос поборол желание улыбнуться. Ее отец говорил, что дочь у него трудная, но он ни в коем случае не имел в виду ее ум и характер. Есть разница между трудным и активным. Трудный – это плохо. А активность и предприимчивость обычно приветствовались. И ничто не было более привлекательным, чем предприимчивые женщины.
– О, ты знаешь, кажется, ты мне нравишься, – мягко пробормотал он.
– Но я боюсь, что чувство не взаимно.
Ее губы изогнулись, и он увидел, как Алисия откинула назад голову, как ее темные глаза бросили ему вызов.
Солнечный свет упал ей на лицо, и он вдруг понял, что глаза ее вовсе не карие, а голубые. Загадочные, темно-голубые и очень глубокие. Как небо ночью. Как Эгейское море перед штормом. Пшеничные волосы и голубые глаза. Она была точь-в-точь как ее мать, наполовину русская, наполовину гречанка, которую он видел на фотографии и которая, наверное, была одной из красивейших женщин в свое время.
– Ничего, ты ко мне привыкнешь. Я постараюсь сделать нашу супружескую жизнь… сносной.
– Я скорее позволю засунуть мне в рот удила и – привязать седло к спине! – Глаза Алисии излучали ярость.
– Сейчас меня это прельщает.
Ее щеки стали ярко-розовыми. Он вдруг почувствовал страстное желание. Она будет его. Просто сама об этом еще не знает.
Алисия предпочла отойти в дальний угол сада. Она скрестила руки, ее грудь поднималась и опускалась вместе с ее быстрым дыханием.
Он не спеша последовал за ней, не желая слишком давить на нее. Пока еще не желая. Украдкой он потрогал свой нагрудный карман, чувствуя острый край утренней газеты. Она, должно быть, никогда не читает газет. Кристос понимал, что это нечестная игра, но он не собирался сдаваться. Он обещал своим родителям, что принесет богатство своей семье, и каждое решение, принятое им, преследовало эту цель. И состояние семьи с тех пор многократно увеличилось в результате множества сделок.
Она почувствовала его приближение.
– У тебя совсем нет совести? – Ее охрипший голос дрожал от переизбытка эмоций. – Как ты можешь жениться на женщине без ее согласия?
– Это не будет без твоего согласия. У тебя есть выбор.
– Ты мне противен.
– Ну тогда иди и позови монахиню. Она сгорает от желания послушать наш разговор.
Алисия посмотрела через плечо на монахиню и сжала губы.
– Тебе все это нравится. Ты получаешь от этого удовольствие.
– Это день моей свадьбы. Что же здесь может не нравиться?
Она сделала шаг назад и опустилась на мраморную скамейку. Он подошел к ней так, чтобы видеть ее лицо.
