На третий день после того ужасного вечера Алисия спустилась вниз к завтраку. Миссис Звери обрадовалась ей, но миссис Патере закрыла дверь в гостиную у нее перед носом.
– Доктор велел, чтобы ты отдыхала, – сухо сказала она.
У Алисии екнуло в животе, стала просыпаться досада. Она, конечно, не собиралась ссориться со своей свекровью, но и больше сидеть в одиночестве не хотела. То, что случилось, уже случилось, но, что бы Алисия сейчас ни делала, она уже не сможет вернуть своего ребенка.
– Миссис Патере, я благодарна за все, что вы для меня делаете, но, по-моему, мне пора вернуться к своей обычной жизни. То, что я прячусь в своей комнате, не вернет Алекси и не поможет мне забыть.
– Некоторые вещи ты никогда не забудешь. Она встретила беспощадный взгляд миссис Патере и немного отступила, но потом взяла себя в руки.
– Я совершила ошибку, непростительную ошибку, но не собираюсь ставить крест на своей жизни. Я люблю Кристоса…
– Но он не любит тебя. Это понятно?
Это было как раз то, чего она больше всего боялась. Она пошатнулась, посмотрела на лестницу, на дверь за ее спиной, пытаясь найти выход. Но выхода не было. И будущего тоже.
– Это не ваше дело, – тихо ответила Алисия, даже более спокойно, чем могла от себя ожидать. – Это касается только меня и вашего сына.
Домработница исчезла в кухне, а миссис Патере сделала шаг по направлению к ней:
– Мой сын заслуживает лучшего. Он заслуживает настоящей женщины.
– Я и есть настоящая женщина. Просто так получилось, что я совершила ужасную ошибку.
– Ты убила своего ребенка. Это не ошибка, это преступление!
– Я не могу изменить свое прошлое. Но могу обещать Кристосу верность, преданность и любовь.
– Ты действительно думаешь, что мой сын когда-нибудь будет счастлив с тобой? Ты думаешь, что он когда-нибудь сможет доверять тебе?
Миссис Патере была права. Алисия с содроганием поняла, что не подумала о нуждах самого Кристоса, только о своих. А Кристос заслужил счастье. Он был хорошим человеком, и он заслуживает жены, которой сможет доверять.
Ощущая боль во всем теле, Алисия развернулась и пошла к лестнице, спеша укрыться в своей комнате. Там она открыла шкаф, сняла с вешалки вещи, длинную серую юбку и широкую светлую кофту.
Миссис Патере зашла в комнату вслед за ней.
– Если ты умная женщина, то уйдешь сейчас, до его возвращения. Он сможет аннулировать брак. Сможет снова жениться.
– Уйдите, – проговорила Алисия, не поворачиваясь, дрожащим голосом – голос подвел ее. – Я не хочу видеть вас здесь, вы мне здесь не нужны. Пожалуйста, уйдите.
– Да, мама, уйди, пожалуйста. – В дверном проеме появился Кристос – его черное пальто было перекинуто через руку, в другой руке он держал портфель. Он выглядел изнуренным и несчастным. – Я слышал все, мама, поднимаясь по лестнице. У тебя нет никаких прав так разговаривать с моей женой.
– С твоей женой? Она не жена…
Он резко прервал миссис Патере, его голос теперь был злым:
– Она моя жена, и я ее очень люблю. Если у тебя с ней какие-то проблемы, то у тебя проблемы и со мной. Если ты еще хоть раз с ней так заговоришь, мы с тобой порвем навсегда. Ты поняла меня?
Миссис Патере, раскрыв рот, смотрела на своего единственного сына округлившимися глазами. Потом зло тряхнула головой и гордо вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
– Извини. Извини за то, что она так с тобой разговаривала. Извини, что я не смог приехать раньше, – сказал Кристос.
Алисия не двигалась. Она крепко сжимала в руках одежду, ошеломленная и слишком обессилевшая, чтобы говорить.
– Ты могла позвонить мне, – сказал он, – я оставил номер у матери.
Не стоило сейчас ничего объяснять. Зачем? Она глубоко вздохнула и прижала руки с одеждой к груди.
– Где ты был?
Он обвел глазами ее фигурку, их взгляды встретились.
– Я ездил в Париж.
Она непроизвольно сделала шаг назад и бессильно села на диван.
– В Париж?
– Потом в Лондон. Я разговаривал со многими людьми. Я встречался с теми, для кого ты работала в Париже, с полицией, а потом и с Джереми.
Он сейчас живет в Лондоне. В маленькой грязной квартирке у Темзы.
Джереми жив и живет в грязной квартире у реки. Но она не хотела думать о нем, не хотела больше напоминать себе ни о чем. Джереми разбил ее жизнь. Она не позволит разрушить ее еще раз.
– Я не хочу говорить о нем.
