взгляд сумасшедшего.
Так обстояли дела, когда в один из дней 1696 года капитан охраны объявил о прибытии посетителя. Кит даже не отреагировал на его слова. Он был похож на большую обезьяну: его лицо до половины заросло бородой, а прекрасные волосы стали похожи на спутанную львиную гриву, полностью закрывавшую обнаженные плечи. Но пять минут спустя за тяжелой решеткой показалась какая-то фигура. В коридоре стояла закутанная в плащ Бианка. Она не могла справиться с рыданиями.
Она принесла с собой корзину с едой – прекрасный хлеб, вино, сыр, фрукты, но не могла вымолвить ни слова. Это существо, едва похожее на человека, не могло быть ее возлюбленным. Его грация и изящество совершенно исчезли, а прежде плавный кастильский превратился в какие-то нечленораздельные звуки.
– Бианка! – прохрипел он.
– Кит, – плакала она. – Кит! О мой Бог, что они сделали с тобой?
Он слабо улыбнулся.
– Им не удалось убить меня, – медленно ответил он. – И я счастлив видеть тебя. Все остальное неважно.
Бианка протянула свою белую ручку между толстыми прутьями решетки. Уцепившись за Кита, она приподнялась на цыпочки, почти вплотную прижалась к решетке и поцеловала его заросшее бородой лицо. Наконец Кит оттолкнул ее.
– Не увеличивай мои мучения, Бианка, – хрипло воскликнул он.
Бианка отступила назад, и ее сердце сжалось от боли, столько в его словах было страдания.
– Ты должен бежать, – прошептала она, – Ты должен быть свободен!
Кит безнадежно покачал головой.
– Мы уже сделали почти полдюжины попыток, и все они закончились ничем, – ответил он. – Это место слишком новое и слишком хорошо охраняется. Если бы мы были в Бока-Чина, мы смогли бы скрыться в джунглях, а потом даже выйти в море. Старый дон Санчо Джимено и его гарнизон из стариков-инвалидов не остановил бы нас. – Он тяжело вздохнул. – Но мы здесь. И здесь, я боюсь, мы и встретим свою смерть.
Бледное лицо Бианки внезапно оживилось.
– Вас переведут отсюда! – воскликнула она. – Я думаю, что такой малости я могу легко добиться.
Лицо Кита потемнело. Бианка увидела, что его глаза засверкали от ревности.
– Нет, Кит, – мягко сказала она. – Не терзай себя такими мыслями. Это не потребует от меня новых жертв.
Кит пристально взглянул на нее и нахмурился.
– Бернардо должны перевести со мной, – предупредил он, – или я никуда не поеду.
– Очень хорошо, – ответила Бианка и улыбнулась. – Вы отправитесь туда вместе со своим драгоценным другом, к которому я начинаю даже немного ревновать.
Бернардо повернулся к ней и ухмыльнулся.
– Я боюсь, – захохотал он, – что я не такой хорошенький, как вы.
– Бог вознаградит вас, сеньор Бернардо, – нежно сказала она, – за то, что вы столько раз спасали Киту жизнь.
– А вы, миледи, – подхватил Бернардо, – просто само милосердие.
Бианка снова протянула руку к Киту.
– Сейчас я должна идти, Кит, – прошептала она, – но еще до конца этого месяца у тебя появится шанс спастись. Бог и Святая Богородица не позволят тебе погибнуть. Если ты умрешь, мне ни к чему больше жить!
– Бианка! – прохрипел Кит, не в силах больше вымолвить ни слова.
Бианка улыбнулась ему, и на глазах появились слезы.
– Ты должен бежать, – прошептала она. – А сейчас поцелуй меня, Кит. Я должна идти.
Кит и Бернардо слушали, как ее шаги стихают в коридоре. Бернардо обнял Кита за плечи.
– Ты счастливый человек, Кит, – сказал он, – потому что тебя любит такая женщина.
Добравшись до дома, Бианка поняла, что ей будет не так легко сдержать свое обещание.
– Ты хочешь, чтобы его перевели в Бока-Чина, – протянул ее муж и нахмурился. – А вместе с ним и этого еврея. Почему, Бианка?
– Потому что он умирает! – бушевала она. – Ты обещал пощадить его. Зачем было спасать его от виселицы, если его до смерти замучают в Сан-Лазаро?
– Ему будет удобнее в Бока-Чина, потому что оттуда легче убежать?
– Ему нужно лучшее обращение. Строительство форта уже закончено, и его незачем дольше держать там, умирающего от голода и похожего на животное.
– Хорошо, но причем тут еврей?
– Потому что Кит никогда не оставит его. Вспомните, Луис, что Кит – ваш сын.
Дон Луис горько улыбнулся.
– Мой сын – и ваш любовник. Интересная ситуация, не так ли, Бианка?
– Я люблю его, и не отрицаю этого, но он никогда не был моим любовником, так что мои чувства к делу не относятся.
– Ты думаешь, что это так? – усмехнулся дон Луис.
– Если вы подозреваете меня в измене, то только потому, что сами способны на нее, и поэтому всех остальных обвиняете в безнравственности, – холодно ответила Бианка.
Дон Луис нахмурился.
– А если он убежит?
– Это будет самым лучшим выходом. Он просто останется в живых, и это не должно вас беспокоить.
Дон Луис сообразил, что это и впрямь очень удачное решение, но только в том случае, если его прекрасная жена не последует вслед за Китом. Его смуглое лицо внезапно расслабилось.
– Очень хорошо, – ответил он. – Я все устрою, но только при одном условии.
Бианка взглянула на него, едва дыша.
– И это условие…?
– Вот оно, – ответил он, улыбаясь. – В тот день, когда Кита переведут в Бока-Чина, вы уедете со мной в Санта-Марта, чтобы проконсультироваться с Мендозой, который хотя и родился презренным евреем, но все же является самым искусным врачом во всем Перу. И если кто-то может излечить ваше бесплодие, так это только он. Я приказал ему приехать сюда, но он прислал свои извинения. А этот либеральный дурак губернатор поддержал его в этой наглости. Но к делу. Что вы скажете на это, моя Бианка?
Бианка долго смотрела на него и наконец кивнула головой.
– Я согласна, – прошептала она, медленно повернулась и пошла прочь.
Дон Луис сел писать приказ о переводе Кита и Бернардо. Он знал, что это распоряжение вызовет тайное возмущение, и даже хуже того – сплетни. Дон Луис совершенно не обращал внимания на возмущение, но вот сплетни – совсем другое дело. Он предвидел не один вопрос о причинах такого поступка. Что касается Годоя, королевского обвинителя, его он не особенно опасался, зная способ удержать его язык, но он не мог унять всех кумушек в городе, для которых было достаточно малейшего намека, чтобы из маленькой истории раздуть грандиозный скандал. Луис дель Торо не имел ничего против, когда его называли негодяем, безжалостным тираном, угнетателем невинных, но рогоносец – никогда!
Он хмурился, когда писал это письмо. Обычно он пользовался услугами секретаря, но это было слишком личным делом, чтобы его можно было доверить другому. Он закончил рукопись, посыпал ее песком, растопил воск и запечатал печатью. Но это дело все еще беспокоило его.
Потом он вышел на улицу, чтобы доставить приказ, и тут же наткнулся на дородную фигуру дона Фелипе Галвеса. Дон Фелипе был большим любителем выпить и поболтать. В молодости в этот список входили и женщины, но со временем полнота и возраст не позволили ему с прежним пылом предаваться этим сладостным утехам.
Как только дон Луис увидел его, у него сейчас же возникла идея. Перед ним был величайший сплетник во всей Картахене. Он взял дона Фелипе под руку и направился с ним к ближайшей гостинице. Дон Фелипе чрезвычайно обрадовался, надеясь выудить у дона Луиса какую-нибудь новость. Тем более, что граф заинтриговал его, сказав, что он обдумывает одно важное дело и нуждается во внимательном
