крохотную каморку.
– Куда, Мудрая голова? – окликнул его какой-то шпур. – Свен даже не разобрал во тьме, кто это.
– К себе, соснуть, – сказал Свен.
– Счастливец, – вздохнул окликнувший. – А мне вот всучили три новых вызова, хотя моя смена кончилась. Придется сейчас вылетать.
– Далеко? – из вежливости поинтересовался Свен.
– Один – у Коровьей пустоши.
– На кладбище, что ли?
– Ага. Агент подозревает, что беглец спрятался в семейном склепе. Второй, дурачок, зарылся возле фонтана.
– В городском саду? – удивился Свен. – Это что-то новое. Но там же народу…
– Наверно, ночью зарыли.
– И никто не видел?
– Если кто и видел, так донесет разве? – выругался шпур. – Это только в Уставе сказано, что каждый гражданин должен помогать нам.
– Но все-таки беглеца нашли.
– Наш искатель его обнаружил. Проезжал днем через сквер, смотрит – а уголок-то торчит из-под земли. А где третий беглец – не помню. В дороге разберусь. Все равно не убежит теперь!
– Желаю улова, – как положено, сказал на прощанье Свен и отправился в свою клетушку.
Запершись, он вытащил записную книжку Харви и принялся разбирать каракули ушедшего друга.
«…Вчера допоздна разговаривал с С. Спорили, как всегда, о беглецах.
– Жизнь невыносима, – сказал я.
– Ее не переделаешь, – ответил С.
– Переделать можно, только силенок не хватит.
– В таком случае тяни свою лямку.
– Есть еще один выход, – сказал я. – Нырнуть в жидкий гелий и вынырнуть через несколько десятков лет.
С. покачал головой.
– Несколько десятков лет, – повторил он. – Нырнешь – и сгинешь. Видишь, собираешься вроде бежать, а сам даже не знаешь толком – куда, в который век.
– Знаю, Мудрая голова, – ответил я и прикусил язык…».
Свен читал записную книжку Харви со все возраставшим интересом. «Спасибо, что Харви догадался зашифровать мое имя», – подумал он, продолжая разбирать густо исписанные страницы.
«С. мой друг и порядочный человек, но он шпур. Как это соединяется в нем – не пойму, хоть убей.
– У тебя есть адрес во времени? – удивился С., когда я проговорился.
Я кивнул.
– Наверно, прогнозисты подсчитали для тебя год наивысшего расцвета республики, – сказал С., иронически подчеркнув самые любимые словечки нашего президента.
– Прогнозисты здесь ни при чем, – отрезал я. Разговор начинал меня раздражать. – Прости, но я обещал сохранить тайну.
– Понимаю, – произнес С. и задумчиво погладил свой значок шпура.
– Ничего ты не понимаешь. Я просто связан словом. Дело обстоит именно так.
С. пожал плечами.
– Так или иначе – какая разница? – сказал он.»
«Харви, видимо, воспользовался рекомендацией звездочета, которого мы изловили, – подумал Свен. – Это значит, он поставил реле времени на двести лет».
В коридоре послышались шаги, и Свен поспешно припрятал записную книжку. Шаги стихли – вытащил ее снова. Но дочитать заметки Харви Свену в этот раз так и не пришлось. Последовал новый вызов, который затянулся до самого рассвета.
И в последующие дни Свен исправно являлся на вызовы, но поисками контейнеров с беглецами он занимался отнюдь не так ревностно, как прежде: стены и полы выстукивал больше для проформы, на подозрительные места, обнаруженные агентурой, старался смотреть сквозь пальцы. Как знать, а вдруг именно здесь, под листом пластика на полу или под слоем сырой стенной штукатурки скрывается контейнер с Харви? И его разморозят, как других, по ужасному «ускоренному» методу.
Нет, Свен скорей плюнет на свою репутацию одного из лучших шпуров республики, чем подведет друга. Пускай портреты Свена перестанут продавать на всех перекрестках – он ничего не имеет против. Наоборот, будет даже рад: с некоторых пор Свен пришел к выводу, что слава длинноухого имеет двусмысленным привкус.
Как-то Свен столкнулся на базе с рыжим, которого недолюбливал.
