'Только бы он был на месте', – думал Антон, шагая по гулким опустевшим коридорам института. Шахимат часто выезжал на различные соревнования.
Антону повезло: Шахимат был в своем отсеке. Широко расставив массивные ноги-тумбы, он ковырялся в чреве шахматного компьютера.
– А вот мы тебе, голубчик, напряжение на контакты подбавим, тогда варианты подальше рассчитывать будешь, – донеслось до Антона бормотание робота, сосредоточенно подкручивавшего верньер настройки.
В его голосе Антон отчетливо уловил интонации главного конструктора: талантливый робот был ужасно переимчив.
На звук шагов Шахимат обернулся.
– Шахимат, только ты можешь спасти меня! – выпалил Антон.
Широкое пластиковое лицо робота не выразило никаких эмоций.
– Ты должен помочь мне, – добавил Антон упавшим голосом.
– Я никому ничего не должен, – ответил робот после еле заметной заминки, в течение которой он обдумывал слова лаборанта. – Объективно говоря, категория долга...
– Оставь свою заумь! – оборвал его Антон и рассказал о своем пари с Грегором, которое заключил пятнадцать минут назад.
Шахимат оставил работу и с удивлением воззрился на человека. Рациональному мозгу робота трудно было осознать, как это можно заключать пари почти без всяких шансов на успех.
– Клянусь плавающей запятой, твое дело – труба, как говорит мой шеф, авторитетно заключил робот, снова принимаясь за компьютер. – Я только что прикинул: вероятность твоей победы практически равна нулю. Грегор Гарад играет вполне прилично для человека, а ты... – Недоговорив, Шахимат махнул своей огромной шестипалой конечностью.
– Сам знаю.
– Зачем же ты пришел?
Антон молчал, собираясь с духом: уж слишком необычным могло бы показаться роботу его предложение.
– Быть может, ты желаешь, чтобы я задвойниковался под тебя и под твоим обликом сыграл с Грегором Гарадом? – начал вслух рассуждать робот.
Антон переступил с моги на ногу.
– Однако по инструкции роботу запрещено двойниковаться под человека, и ты это знаешь не хуже меня, – размеренным тоном продолжал робот.
В лабораторном отсеке воцарилось молчание. Шахимат спокойно возился с настройкой. Антон отошел от него и присел на угол стола, меланхолически устремив взгляд в пространство. 'Инструкция – как телеграфный столб: ее нельзя перешагнуть, но можно обойти. Но как убедить в этом робота?' размышлял незадачливый лаборант.
– Послушай, мне не собрать орнитоптера и за месяц напряженной работы, – жалобно произнес лаборант.
– Не надо было заключать пари, – назидательно произнес Шахимат, протирая выпуклый экран – око компьютера.
В отсеке сгущалась вечерняя мгла. Казалось, она вливается в полуоткрытые фрамуги окон и оседает по углам.
– Идея есть, – решившись, начал Антон. – Тебе не нужно двойниковаться. Ты просто придешь завтра в клуб и станешь рядом с моим стулом.
– Подсказывать ходы? – отреагировал немедленно Шахимат. – Это противоречит правилам игры и шахматному кодексу...
Антон соскочил на пол.
– Никаких подсказок! – воскликнул он. – Ты должен просто соглашаться или не соглашаться с каждым моим ходом.
– Не понял, клянусь плавающей запятой.
– Понимаешь, – заторопился Антон, – прежде чем сделать ход, я буду протягивать руку то к одной, то к другой фигуре, словно обдумывая вариант.
– Взялся – ходи, – напомнил робот одно из незыблемых шахматных правил.
– Нет, нет, касаться фигур я не буду! Если с моим ходом ты будешь согласен, то незаметно коснешься под столом моей ноги, и я буду знать, как ходить.
Шахимат, оставив свое занятие, с интересом слушал человека. По молодости лет он не успел еще познать все хитрости, на которые пускаются его творцы – люди. Похоже, странное предложение лаборанта не противоречило никаким роботозаконам, известным Шахимату...
– А вдруг кто-нибудь заметит мои действия? – усомнился робот после продолжительного молчания.
– Никогда! – пылко возразил Антон. – В клубе будет такое столпотворение – яблоку негде упасть. Посетители обожают азартные зрелища. Так придешь?
– Нет.
– Почему?
