маска.
Все проходило по плану. Было уже почти двенадцать часов. Операционная сестра и еще две медсестры уже ждали их, пришел и анестезиолог: общий наркоз был не нужен, но пациентке провели премедикацию, и теперь анестезиолог собирался сделать ей местное обезболивание. По-английски он говорил бегло, хотя не очень разборчиво, и улыбка его была теплой и искренней. Он очень понравился Абигайль. Миссис Морган дремала после укола. Абигайль ласково держала ее руку в своей. Перед тем как отправиться в операционную, она пошутила по поводу того, что ей снова не удалось поговорить с профессором ван Вийкеленом. Абигайль утешила ее, напомнив, что им предстоит делать еще несколько исследований, так что миссис Морган его вскоре увидит. Однако она знала, что после гастроскопии ему незачем будет приходить к миссис Морган еще раз, тем более что принято решение не делать операцию.
Абигайль поправила миссис Морган одеяло. Та приоткрыла глаза и что-то сонно пробормотала; Абигайль тут же успокаивающе проворковала:
— Все в порядке, миссис Морган. Профессор уже идет. Ван Вийкелен действительно был в операционной. Абигайль слышала, как он тихо разговаривает с операционной сестрой. Потом он подошел поближе к пациентке и абсолютно проигнорировал Абигайль — к чему, впрочем, она была готова — и ласково произнес:
— Вы не спите, миссис Морган? Сейчас мы оросим вам горло, и оно онемеет, и больше вы ничего не почувствуете, ну, может, будет немного неприятно — не более того. Это не займет много времени. А сейчас вашу голову положат немного повыше, и вы откроете рот, когда я скажу, хорошо?
Все прошло очень успешно, и миссис Морган, вопреки опасениям Абигайль, не мешала профессору вставить гастроскоп в пищевод. Он, согнувшись пополам и сосредоточенно сдвинув брови, долго смотрел в окуляр, а потом сказал:
— Ну, достаточно. Отвезите, пожалуйста, пациентку назад в палату, сестра.
Следующие несколько часов были не самыми легкими в жизни Абигайль, так как миссис Морган ошибочно считала, что местная анестезия проходит максимум через десять минут, а когда поняла, что это совсем не так, то разнервничалась. Абигайль постоянно объясняла, что онемение скоро пройдет, мечтая при этом быстрее смениться или хотя бы часок отдохнуть. Было уже три часа, и Абигайль отпустили пообедать, но никто даже не заикнулся о том, чтобы ее сменить. Возможно, палатной сестре казалось, что пятнадцати минут на чай Абигайль вполне достаточно, чтобы восстановить свои силы.
Дверь палаты открылась, и Абигайль с надеждой посмотрела на вошедшего. Она не смогла скрыть разочарования, когда увидела профессора: он явно пришел не затем, чтобы отпустить ее. Она поднялась со стула, смущенная его пристальным взглядом, и подала ему лист назначений. Он не проронил ни слова, она тоже молчала. Сначала ей показалось, что утренний инцидент еще не исчерпан, но потом она поняла, что к этой теме он больше возвращаться не намерен. Он молча вернул ей лист и перекинулся парой слов с миссис Морган. Потом повернулся к Абигайль:
— Сестра, надо будет еще раз взять кровь на анализ, а завтра в два часа сделаем исследование с барием. Подготовьте, пожалуйста, больную как полагается. Я не нашел ничего ужасного, но, чтобы прийти к окончательному решению, мне понадобится дополнительное обследование.
— Да, профессор, — сказала она, восхищаясь им про себя, и подумала, что ему, должно быть, лет сорок и он, конечно, несчастлив, хотя сам этого, может, и не осознает.
Размышления Абигайль прервал вопрос:
— Как вам работается у нас, сестра? Вас никто не обижает? Вам дают время, чтобы отдохнуть?
— Да, спасибо, — ответила она так поспешно, что он снова спросил:
— А сегодня?
— Ну, сегодня нет, но я совершенно не устала. И потом, миссис Морган моя пациентка, а у сестер в отделении и так хватает работы. И вообще, я всем очень довольна и счастлива.
Он удивленно поднял брови:
— В самом деле? А мне так не показалось, хотя, надо отдать вам должное, вы прекрасный конспиратор. Она испугалась: как он догадался?
— Я… я… — начала было она, запинаясь, но ван Вийкелен остановил ее:
— Не нужно ничего говорить, сестра Трент, — у всех есть заботы и неприятности, и они всегда кажутся нам серьезнее, чем они есть на самом деле.
Абигайль вспыхнула. Вообще-то она редко краснела, но уж когда это с ней случалось, она краснела вся — от шеи до корней волос. Он внимательно посмотрел на ее лицо, коротко кивнул и вышел.
Вскоре ее сменили с дежурства. Она выпила чашечку чаю, оделась и вышла в город. Ночная сестра объяснила, как лучше пройти к магазинам, и она узкими переулками шла мимо старинных домов, время от времени останавливаясь и осматриваясь, чтобы лучше запомнить дорогу. Наконец Абигайль вышла на оживленную улицу с ярко освещенными витринами магазинов. С интересом разглядывала выставленные в витринах вещи и прикрепленные к ним ценники, выбирая свою первую будущую покупку. Это, впрочем, случится не так скоро, как ей хотелось бы. Когда она получит жалованье, ей прежде всего нужно будет выслать денег Болли. Ей не понравилась комната, которую он снял, — в ней было холодно и как-то пусто, хотя хозяйка была, кажется, неплохой женщиной. А если он заболеет? Кто будет за ним ухаживать? Эта мысль так поразила Абигайль, что она даже остановилась посреди Калверштаат.
Миссис Морган провела в больнице еще трое суток, и с каждым днем настроение ее все улучшалось, так как она убедилась наконец в том, что операция не понадобится. Кроме того, профессор ван Вийкелен навещал ее ежедневно. Миссис Морган не скрывала своего личного интереса к нему. Не меньше десяти минут он проводил у ее постели, внимательно выслушивая все новые и новые жалобы на те или иные симптомы, которые, по мнению его пациентки, представляли опасность, а затем мягко, но уверенно отметал все вопросы, оставаясь при этом совершенно неуязвимым к ее чарам и пропуска; мимо ушей приглашения поскорее навестить свою благодарную пациентку в ее доме на Лонг-Айленде. С Абигайль он разговаривал крайне редко и очень холодно.
На шестой день миссис Морган выписали, и «бьюик» мистера Голдберга увез ее домой. Накануне вечером профессор задержался у них в палате дольше, чем обычно, чтобы убедить свою пациентку, что дела ее обстоя совсем неплохо. Попрощался он с ней вежливо и учтиво, а Абигайль едва кивнул. Через полчаса, уходя с дежурства, она увидела, что профессор делает обход, ее провождаемый студентами, регистраторами, сестрами, также физиотерапевтом и социальным работником. Но у него был очень внушительный, о чем сам он, по-видимому, даже не догадывался…
Миссис Морган чувствовала себя намного лучше начала вставать и ходить по комнате. Она постоят говорила о своем предстоящем отъезде в Штаты. Ей хотелось уехать как можно скорее, и с нетерпением человека, привыкшего, что все его желания исполняются немедленно, она торопила день отъезда. В свою очередь, Абигайль тоже с нетерпением ждала — своего жалованья, хотя старалась и не думать об этом слишком часто. Она получила несколько писем от Боллингера. Она понимала, как тяжело ему живется и как он нуждается в деньгах. Абигайль решила отослать ему все деньги, что ей заплатят, так как была уверена в том, что миссис Морган попросит ее задержаться еще на неделю, а может, и дольше. Болли должен получить деньги как можно скорее. А когда она вернется в Лондон, то пойдет в агентство и попросит подыскать ей другое место. Почти ежедневно Абигайль думала о том, как будет жить дальше, и среди этих мыслей самой печальной была та, что, уехав из Голландии, она уже никогда не увидит ван Вийкелена. Просто глупо из-за этого переживать, сердилась она на себя, тем более что ему нет до нее никакого дела.
— Я прекрасно понимаю, дорогая, что могу уже справляться сама, но мне с вами так хорошо и удобно, — призналась миссис Морган, когда Абигайль пришла к ней получить деньги. — Да и Долли с Эдди меньше со мной хлопот, когда вы здесь. Я улетаю ровно через неделю, уже заказала билет. Вы ведь не откажетесь побыть со мной еще недельку?
Она открыла сумочку из крокодиловой кожи с золотыми замочками, которая выглядела страшно тяжелой, и вытащила из нее конверт.
— Вот ваше жалованье, дорогая. Я попросила Эдди напомнить мне об этом. Здесь наличные: я уверена, что вы уже присмотрели себе что-нибудь в магазинах.
Абигайль с улыбкой кивнула. Она успела полюбить свою беспокойную пациентку и не хотела лишать ее иллюзий, что жизнь окружающих так же благополучна, как и ее. Она опустила конверт с деньгами в карман
