Поэт

общество больше нуждается в полиции и больше ее производит.

Но именно поэтому же полиция у него плохая. Нет дара полицейского мышления, и полиция не чувствует границы данного ей законом насилия.

Я однажды сказал ему:

– Странное дело. У меня почему-то путаются в голове все эти родственные обозначения: свахи, свояки, девери… Смешно, но не могу запомнить.

– Это потому, что ты с детства не слышал их, – ответил он мне, – но я тебе помогу.

– Как?

– Вот увидишь! – озорно улыбнулся он.

И в самом деле, через три дня он принес мне целую поэму, посвященную этому.

Урок русского языка

– Что такое, братцы, шурин?
– Брат жены, запомни, дурень!
– А золовка – это кто?
– Вот башка, что решето…
Мужнина сестра – золовка…
Где с водярой упаковка?
Мы ж сюда не с ночевой
– Кто поближе там, открой!
– Деверь, деверь, как понять?
– Мужнин брат, ядрена мать!
Ну, разжамкал, кто они?
Сухота. Где стаканы?
– Что такое свояки?
– Закусь, закусь, мужики!
– Холодец забыл в пальто.
– Для начала грамм по сто!
– Что такое свояки?
– Дай ему, мне не с руки!
– Свояки – мужья сестер.
Не допер или допер?
Две подушки, две сестры.
То-то вылупил шары!
– Видно, наш салам алейкум
Рвется в русскую семейку!
– Отметелим кулаками -
После будем кунаками!
– Что за шум, а драки нету?
Помни русскую примету:
Кум болтает наобум,
А кума – бери на ум.
–  На Востоке наших баб
Любят. Тут один араб
Взял соседку. Воблой вобла.
Пир – горой. Гуднула шобла!
Пишет письма из Алжира.
Потолстела от инжира.
Климат вроде как в Одессе.
При чадре, но в «мерседесе».
Но однажды – пых, как порох!
Навела в гареме шорох.
Разогнала восемь жен,
Каждой выдав пенсион.
И засела за Коран.
Муж притих, как таракан…
– Ша! Забулькали еще.
Хорошеет. Хорошо!
– Что такое, братцы, сват?
– Ухайдакал азиат!
– Что такое, братцы, братцы!
– Нам с тобой не вековаться!
Развопился, словно выпь,
Убирайся или выпь!

Мы, конечно, сели выпить по этому случаю. Смешно, но двусмысленно прозвучали строки:

Отметелим кулаками,
После будем кунаками.

Тогда шла чеченская война, и было совершенно не ясно, кто кого отметелил.

– Ты будешь смеяться, – сказал я шутливо, – но мне и теперь непонятно, кто такой сват. Тем более, что в стихах ты оборвал этот вопрос.

– Сват – это тот, кто идет сватать невесту по поручению жениха или его родителей. Считай, что ты пять раз был моим сватом – и все неудачно. А потом привез Глухую. Ура! Выпьем за нее!

Вот стихи, написанные в год смерти его матери. Весь этот год он прожил в полном одиночестве. Так он сказал.

Я ничего не боюсь
Даже при слове: крах.
Только порой взорвусь,
Путаясь в черновиках.
Я ничего не боюсь,
Ибо боюсь пустоты.
Прожитой жизни груз
Выломал все мосты.
Чую ногами дно.
Крепко стою теперь.
Я потерял давно
Даже список потерь.
Нежен запах айвы.
Сладок запах детей.
Вспомню людей, увы,
Каждый второй – лакей.
Чуден родной простор.
Через овраги и рвы
Скачет во весь опор
Всадник без головы.
Чтобы его поймать,
Не щадя головы
Рвется навстречу рать,
Тоже без головы.
Ты говоришь: – Мираж,
Лучше протри виски. -
Я говорю: – Пейзаж
Или его куски.
Впрочем, напрасен труд.
Сам же теряю нить,
Ибо в комнате тут
Не с кем поговорить.
Воз и поныне там,
Где призадумалась плеть.
Каждый решает сам,
Жалить или жалеть.

Я ничего не боюсь.
Это приятно знать.
Даже змеиный укус
Брезгую отсосать.

Призраками пустынь
Стыдно страшиться мне.
Вместо любых святынь -
Мамин портрет на стене.

Это ее плечо,
Как там ни назови,
Держит меня еще
Силой своей любви.

Чувствую горячо:
Руки ее в мольбе
Держат меня еще
И не пускают к себе.

Не уверен, что это стихотворение написано в трезвом виде.

Привиденье

Увидев привиденье,
Сказал я: – Ну и что? -
Взглянувши на него.
Краснея от смущенья,
Забыв надеть пальто,
Исчезло привиденье,
Ответив: – Ничего!

Когда ко мне приходит вдохновение, прервав любую выпивку, я месяц или полтора работаю над стихами. Мне даже противно думать о выпивке. Но вот я иссяк, а вдохновение продолжается. Я чувствую, что могу впасть в безумие. И тогда выпивкой я гашу пожар вдохновения. Таким образом, вдохновение спасает от излишка выпивки, а выпивка спасает от излишка вдохновения. Но не грех ли?

Вдохновение – дар свыше. С другой стороны, безумия боялся даже Пушкин.

Новые времена. В Крыму на рынке подошли к продавцу арбузов. Двое молодых парней в шортах и в майках с могучими, отовсюду выпирающими мускулами выбирали себе арбуз. Я все видел и слышал, но думал о чем-то своем.

У продавца был какой-то растерянный вид. Он кивнул на вторую кучу арбузов, побитых в дороге.

– Вон сколько испортилось, – сказал он, в чем-то оправдываясь.

Парни уже выбрали арбуз. Продавец дал одному из них какие-то деньги. Я думал

– сдача.

– А что я скажу, если другие придут? – обратился к ним продавец.

– Скажи – Эдик уже был здесь, – ответил один из них, и они ушли.

Я и тут ни о чем не догадался. Мы купили арбуз и пошли к себе.

– Как обнаглели рэкетиры, – сказала жена на обратном пути.