– Видишь ли, – напомнил он ей, – существуют телефонные справочники… Я отыскал твой адрес там. Ну, так можно мне пройти?
– О, Боже, да, да… Конечно, проходи. Вот сюда, пожалуйста. Посиди, а я пока приготовлю тебе чашечку кофе.
«Так нельзя, – подумала Энни, – я разговариваю с ним, как со страховым агентом или с одним из клиентов Мартина». Она подняла велосипед Бена и отставила в сторону, чтобы дать Стиву дорогу. Потом они вместе пошли в кухню. Свою неловкость и чувство растерянности Энни постаралась скрыть, сразу занявшись приготовлением кофе. Она принялась расставлять на подносе посуду. Руки у нее дрожали: ей было страшно, что близость Стива нарушит размеренный порядок ее ежедневных дел и еще ей очень хотелось, чтобы он прикоснулся к ней, и в то же время она ужасно боялась этого.
– Когда тебя выписали? Ты мне не говорил, что покидаешь больницу, – голос ее прерывался от еле сдерживаемого волнения.
– Я сам себя выписал. Прыг, и я свободен! – Наконец, они улыбнулись друг другу, и Энни быстро отвернулась к кофейнику.
– Налить молока?
– Да, пожалуйста…
– Хочешь чего-нибудь сладкого?
– Нет, спасибо…
Стив, не отрываясь, смотрел как она неторопливо, без суеты двигается по кухне от мойки к буфету и потом к плите. Именно такой он часто себе и представлял ее раньше, а сейчас, когда был здесь, с нею, уже ничего не видел, кроме нее самой. Волосы у нее вновь отросли и теперь обрамляли ее голову пышным светлым облаком. В своих джинсах и блузке, с распущенными волосами и таким мягким, изумительным выражением лица она казалась совсем юной девушкой. Стив внезапно поймал себя на мысли, что он так долго ждал этой встречи, так много сил потратил, чтобы найти возможность увидеться с нею, что с той минуты, когда Энни открыла ему дверь, почти утратил способность соображать. Он подумал, что сам сейчас похож на юношу, который явился на первое свидание с любимой, и рассмеялся при этой мысли. Энни резко обернулась, посмотрела на Стива, и краска залила ее лицо. Она опустила кофейник на стол.
– Энни…
Он шагнул к ней, и его трость стукнула по паркету.
– Да…
– Я не могу начать снова жить… без тебя.
– …Я знаю.
«Нам нет нужды говорить про то, что сказали доктора, о погоде, саде или о том, сколько сахару он возьмет,» – подумала Энни. Она подняла на него глаза, и Стив бережно взял ее лицо в свои ладони, медленно наклонился к ней и осторожно прикоснулся к ее губам своими, а потом поцеловал ее шею, уголки глаз… Энни отвечала на его поцелуи, безропотно отдавая себя ему, и Стив крепко прижал ее к себе, почти приподняв над полом. То, что они оказались вдвоем тут, в этом пустом доме, было так неожиданно, что Энни стала вновь той, прежней, юной девчонкой. И не было долгих лет ее семейной жизни, не было этого дома, кухни, обстановки, картин, которые они покупали с Мартином… не было ничего, кроме рук и губ любимого…
Рука Стива была у нее на плече, а затем коснулась ее груди, и губы женщины, отзываясь на его ласки, приоткрылись навстречу мужчине.
Энни забыла обо воем, кроме того, что он ей нужен. Боль недельных разлук с ним мучила ее и сейчас, но вот он рядом, так близко, что мог владеть ею беспрепятственно. Отныне они со Стивом могли быть везде и нигде, потому что теперь имело значение только то, что они вместе.
Стив шептал нежно, легко касаясь ее губ своими:
– Любимая моя…
И Энни эхом вторила ему:
– Я люблю тебя.
Они чувствовали, как соприкасаются их улыбающиеся губы, и снова улыбались от радости, что все это наяву, все это – правда, а что значит эта правда, вспоминать не было нужды. Энни понятия не имела, сколько времени они вот так стояли обнимаясь, а, когда, наконец, они разомкнули свои объятия, у нее кружилась голова, и горели распухшие от поцелуев губы.
Внезапно ощущение реальности вернулось к Энни. Еще пальцы Стива нежно ласкали ее, еще сама она легко прикасалась к его губам, щекам, лбу, словно изучая каждый изгиб любимого лица. Она уже увидела знакомые вещи, свою кухню и сразу вспомнила об нерешенных вопросах, стоящих перед ней. Ее взгляд изменился, но Стив, сразу заметивший ее состояние, легонько сжал ее ладонь, в своей и прошептал:
– Не надо, Энни… Останься со мной.
– Я хочу этого, но… что я могу поделать?
Он снова обнял ее, и Энни положила свою голову ему на плечо. Касаясь своей щекой женских волос, Стив молча смотрел на комнату, в которой они находились.
Столик из хвойного дерева и изящные стулья с ажурными спинками, старомодный шкаф для посуды, на полках фарфоровые безделушки и фотографии ее мужа и детей. За окном были видны соседние дома. Энни и Мартин знали людей, живущих там. Их дети, наверняка, играли вместе и ходили в одну школу.
Стив внезапно осознал, какой большой жертвы он требует от Энни. Он хотел, чтобы она бросила все это ради него. Но как предложить ей порвать все семейные связи и уйти с ним? Он желал ее… Это стало его единственной всепоглощающей страстью, и Стив совершенно отчетливо понимал, что никого раньше он не любил так сильно, как Энни. И та близость, которая возникла между ними, когда они лежали под развалинами, сейчас оставалась с ним и была самым драгоценным и реальным чувством во всей его жизни.
