устройств. В тот день, беззаботно прогуливаясь, я впервые оглядел его. Трехэтажный особняк, видимо, построенный после войны, оштукатуренный, окрашенный в кремовый цвет; в палисадник вела железная калитка. На подъездной аллее стояла новая, дорогая 'ланча'. Я напряг зрение, чтобы прочесть надпись на табличке, висящей на столбе калитки. 'Studio di Architectura, M di Rossi, Pietrangelo Di Vito, M Caracci'. Я постарался запомнить как можно больше деталей, однако никакое словесное описание не может заменить хорошей фотографии. Скрытыми фотокамерами нас не снабдили, они были бы слишком уличающими, если б нас арестовали, а наш арест почти наверняка входил в программу учения. Снимок я сделал открыто, своим 'Пентаксом' собираясь утверждать, если меня арестуют, что мне он нужен для работы. Этого должно быть достаточно, чтобы сделать хорошее донесение, похуже, чем в БЕЗУПРЕЧНОМ СОСЕДЕ, но, учитывая ограниченное время, вполне удовлетворительное. Оставшееся до вечера время я работал, как настоящий ученый, приехавший в командировку. Мария Виалли, привлекательная младшая сотрудница в плановом отделе ратуши, дала мне карты города до и после войны, фотокопии городской документации.
– Вам повезло, – сказала она на хорошем английском – Священник, проживший здесь всю жизнь, демонстрирует свою коллекцию видов города с сорок пятого года по настоящее время. Вам стоит поговорить с ним.
Она дала мне визитную карточку на тот случай, если мне понадобится снова увидеться с ней. В галерее, расположенной этажом ниже ратуши, монсеньер Берлинджери играл роль экскурсовода, смиренно показывая зрителям свои картины. Он был рад продемонстрировать мне свое собрание, и два часа спустя, когда осмотр закончился, я вложил ему в руку свою визитную карточку, чтобы он, если потребуется, мог назвать мою фамилию.
Наутро Эрик ждал меня в третьем кафе неподалеку от городской площади. На сей раз кое-что было заложено в обеих газетах. В моей лежали отчет об осмотре дома и кассета с непроявленной пленкой, в газете Эрика должно было находиться сообщение для меня.
Возвратясь в 'Арену', я обнаружил в плотном конверте чистый лист бумаги. К моему удивлению, там еще оказалась пачка пятидесятифунтовых банкнот на сумму в тысячу фунтов. Снедаемый любопытством, я смочил комок ваты обработанным лосьоном, провел им по чистому листу и стал ждать. Ничего. Перевернул лист и проделал то же самое. На сей раз постепенно стали проступать печатные буквы, сперва они были бледно-розовыми, потом стали темно-красными. Это было письмо от римской резидентуры.
НАЧАЛО
1. ПОЗДРАВЛЯЕМ С ПЕРВОЙ УДАЧНОЙ ВСТРЕЧЕЙ С APOCALYPSE. ДОНЕСЕНИЕ БЫЛО ПРЕВОСХОДНЫМ, НО, КАК ВЫ САМИ ОТМЕЧАЕТЕ, НАМ НУЖНЫ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ДАННЫЕ: К СОЖАЛЕНИЮ, APOCALYPSE ВЧЕРА В 19.00 ПОЗВОНИЛ ПО ТЕЛЕФОНУ ДЛЯ СРОЧНЫХ КОНТАКТОВ. ЕГО МАФИОЗО ТРЕБУЕТ ВСТРЕЧИ В МИЛАНЕ В 21.00 СЕГОДНЯ. ВАМ НЕОБХОДИМО ОПРОСИТЬ APOCALYPSE СРАЗУ ЖЕ ПОСЛЕ ВСТРЕЧИ. МЫ ОПАСАЕМСЯ, ЧТО ОН МОЖЕТ ПОПАСТЬ В БЕДУ. ШЛЕМ 1000 ФУНТОВ, ЧТОБЫ ЗАПЛАТИТЬ ЕМУ, ЕСЛИ ОН ПОПРОСИТ.
2. ВАМ НУЖНО ВЕЧЕРОМ ВЫЕХАТЬ В МИЛАН. ЗАМЕСТИТЕЛЬ ГЛАВЫ РИМСКОЙ РЕЗИДЕНТУРЫ ВСТРЕТИТСЯ С ВАМИ В ВЕСТИБЮЛЕ ОТЕЛЯ 'ТРЕВИЗО' В 21.30. APOCALYPSE ЕДЕТ В МИЛАН ПОСЛЕ ВАШЕЙ ВСТРЕЧИ. ПРЕДЛАГАЕМ ВАМ ЕХАТЬ С НИМ.
GRSOOO
КОНЕЦ
Последняя фраза не понравилась мне. Нас учили не позволять агентам играть при встрече ведущую роль, а если я сяду в его машину, APOCALYPSE станет хозяином положения. Будь эта операция настоящей, я бы взял напрокат машину и поехал в Милан самостоятельно. Но это было учение, и, возможно, существовала дополнительная программа. Может, Болл и Лонг с помощью легкой уловки испытывают мою инициативность? Или хотят посадить меня в одну машину с APOCALYPSE, чтобы легче было произвести арест? Уклонение от необходимого ареста вызовет у руководства недовольство, потому что наиболее важная часть учения – стадия допроса. Вопреки собственной интуиции я нехотя решил ехать с APOCALYPSE.
Детектора дыма в комнате не было, но я все равно взял лист бумаги с инструкциями, аккуратно сложил гармошкой и поставил в пустую раковину в туалете. При горении сверху бумага испускает меньше дыма, чем подожженная снизу. Пламя зажигалки коснулось бумаги, пропитанной жидкостью, основу которого составляет спирт, и она быстро сгорела. Я смыл пепел, стараясь, чтобы в раковине не осталось ни малейших его следов.
С APOCALYPSE я встретился уже под вечер в маленьком кафе за городской церковью. Он приехал рано и сидел в одиночестве за угловым столиком. В школе только что окончились занятия, за другими столиками теснились хихикающие подростки, и APOCALYPSE, судя по виду, чувствовал себя слегка не в своей тарелке.
– Может, пойдем в другое место? – предложил я.
– У нас дел всего на минуту. Я раздобыл вам еще кое-какие сведения, – прошептал он. Полез в свой маленький рюкзак и протянул мне три фотокопии. На них были технические характеристики ракет SA-14. – У меня есть сведения о 'диком судне' и погрузке. Вам нужно их записать, – настойчиво проговорил он.
Я достал блокнот, и он продиктовал мне название вымышленного судна, дату отплытия, предполагаемую дату прибытия в Ирландию, номер коносамента и номер сертификата конечного пользователя, который ливийцы использовали для приобретения оружия.
Я догадался: APOCALYPSE загружает меня документацией, чтобы при аресте у допрашивающих оказалось много уличающего материала. Но выбросить бумаги я не мог. По сценарию учения их надлежало отдать заместителю главы римской резидентуры в отеле 'Тревизо', и руководству не понравилось бы, если б я их выбросил. APOCALYPSE извинился и пошел в туалет, а я тем временем сунул листок бумаги в носок. Прочие бумаги пришлось пока оставить в карманах.
APOCALYPSE вернулся и сел.
– Послушайте, я должен ехать сегодня в Милан. На встречу с мафиози. Не знаю, что им нужно. Хочу, чтобы на всякий случай вы поехали со мной.
Приглашение отдавало ловушкой, но руководству требовалось, чтобы я в нее угодил.
– Да, вчера вечером мне пришло такое указание, – ответил я. – Вещи у меня собраны. Едем.
Через несколько минут мы неслись к Риму по 57-й автостраде во взятой напрокат 'панде' APOCALYPSE. Погруженный в раздумья, он молчал. Лишь когда мы приблизились к центру столицы, он обратился ко мне:
– Я должен позвонить своей подружке. Больше минуты это не займет.
Он подъехал к заправочной станции на виа 20 Сеттембре и вылез из машины. Я догадался – он звонит руководству, что мы скоро прибудем на место ареста.
Взяв монету в пятьсот лир, я частично отвернул винты изящной панели сбоку от своих ног, сунул в щель три листа со сведениями о ракетах SA-14 и едва завинтил их снова, как вернулся APOCALYPSE.
– Все в порядке, – объявил он. – Едем в Милан. Мы поехали на север по запруженным машинами римским улицам и, уже приближаясь к автостраде А-1, наткнулись на дорожный пост карабинеров. Четверо полицейских в форме разговаривали с водителем старого 'фиата-500', тут же стояли их темно-синие 'альфа-ромео'. Когда мы приблизились, один из них рукой в белой перчатке сделал нам знак прижаться к обочине.
– Черт! – воскликнул APOCALYPSE с несколько преувеличенной злостью. Когда мы остановились, маленький 'фиат' умчался в синем облаке выхлопных газов.
Один из карабинеров с важным видом подошел к окошку APOCALYPSE, глаза его были скрыты темными очками.
– Documenti, – отрывисто потребовал он, щелкнув пальцами. APOCALYPSE недоуменно поглядел на меня.
– Ему нужны ваши водительские права и страховой полис, – пояснил я.
– У меня их нет. – APOCALYPSE пожал плечами. Карабинер ответил ему свирепым взглядом.
– Documenti, – повторил он, потом произнес по-английски с сильным акцентом. – Паспорт. APOCALYPSE снова пожал плечами.
– Я оставил его в отеле, – неторопливо ответил он.
Карабинер жестом поманил к себе начальника, тот с надменным видом подошел и выкрикнул несколько
