распоряжений.
– Chiavi, – раздраженно потребовал он.
А тем временем первый карабинер пошел к переду нашей машины, чтобы проверить ее номер через регистрационный центр. Начальник сунул в окошко руку, выдернул ключи зажигания и приказал нам выйти, двое основательно вооруженных полицейских принялись обыскивать багажник.
– Чья это машина? – спросил начальник по-английски с акцентом.
– Взята напрокат в гараже Герца, – ответил APOCALYPSE.
Начальник, велев нам подождать, пошел к рации. Я ожидал ареста, но все же не понимал, мнимый это арест или мы все-таки напоролись на один из беспорядочно разбросанных дорожных постов. Не планировало же руководство мнимый арест до мельчайших деталей? Может, этот пост настоящий? Неужели учение провалится с таким треском?
Начальник вернулся, отдал подчиненным несколько отрывистых приказов, потом обратился к нам:
– В сведениях о вашей машине есть кое-какие неточности. Вам придется поехать с нами в участок, там разберемся.
Нас усадили на задние сиденья разных 'альфа-ромео', карабинеры устроились по обе стороны от меня, положив автоматы на колени. Двое других сели в 'панду' APOCALYPSE. С воем сирен, с включенными мигалками мы помчались по автостраде, все водители уступали нам дорогу.
Километров через десять мы свернули и подъехали к полицейскому участку в тени эстакады, охранники молча вытащили меня из 'альфа-ромео', привели в просторную комнату и толкнули в кресло перед массивным железным столом. Надо мной встали четверо вооруженных стражей. Вошел еще один полицейский, и охранявшие меня вытянулись в струнку. Он был в штатском и безукоризненно говорил по- английски.
– Прошу прошения, что с вами обошлись таким образом, но мы получили сведения, что два человека, связанные с мафией, едут в Милан в машине, похожей на вашу. Нам нужно исключить вас из числа подозреваемых. Он вручил мне несколько бланков и потребовал вписать в них фамилию, адрес, род занятий, дату рождения. Руководство проверяло, помним ли мы данные вымышленной биографии. Я заполнил бланки и вернул ему. Штатский принялся допрашивать меня, я отвечал уверенно, решив, что не позволю ему изобличить себя так легко. Один из тех карабинеров, что арестовали нас, вошел и перебил ход допроса.
– Capitano, ho trovato niente nella macchina (капитан, я ничего не нахожу в машине – итал.).
Язык похож на испанский, и я понял, что они не нашли во взятой напрокат машине ничего уличающего. Капитан, свирепо взглянув на подчиненного, раздраженно приказал продолжать поиски. В конце концов, они должны были найти бумаги, спрятанные в панели дверцы, но я надеялся, что это случится нескоро. И тем временем мысленно повторял, что буду говорить, когда их обнаружат. Капитан вежливо допрашивал меня целый час, цепляясь к каждой детали моей 'легенды'. Это напоминало полицейский допрос в Аргентине. Я не отклонялся от своей 'легенды', поводов задерживать меня не оставалось, но тут вернулись карабинеры, торжествующе неся фотокопии. Капитан изучал их несколько минут, потом обратился ко мне.
– Итак, доктор Нунен, если вы действительно историк, как утверждаете, то как объясните наличие этих бумаг в своей машине? – Он перетасовал их передо мной. – Это, судя по всему, детальное описание противовертолетных ракет, которые, как нам известно, мафия только что приобрела у Ливии.
Я придал лицу наивное выражение.
– Эти бумаги я вижу впервые, – ответил я, пожав плечами. – Должно быть, их оставил в машине прежний наниматель.
Ответ был правдоподобным, капитан не обнаружил ни малейшей шероховатости в моей 'легенде', но я понимал, что сейчас он меня не отпустит, руководству хотелось, чтобы он в конце концов уличил меня. Капитан поднялся и вышел.
Вернулся он через полчаса, настроенный еще более враждебно:
– Доктор Нунен, я не верю вашим показаниям. И беру вас под арест на основании антитеррористических законов, вызывать адвоката вы не имеете права.
Капитан щелкнул пальцами, двое охранников надели на меня наручники и, пригнув голову, потащили из комнаты. Руки их были будто клеши. Если они играли роль, получалось у них недурно. Когда они тащили меня к патрульным 'альфа-ромео', я мельком увидел 'панду'. Колеса были сняты, передние сиденья и все коврики вытащены, капот открыт. Я не смог сдержать глупой ухмылки. Один из охранников заметил ее и, когда меня заталкивали на заднее сиденье 'альфы', словно случайно сильно ударил меня головой о стойку дверцы.
Вооруженные карабинеры сели по бокам от меня. Один из них завязал мне глаза, злобно стянул браслеты наручников на два деления, и они врезались мне в запястья. Минут через сорок они вытащили меня из машины, одеревенелого, с болью во всем теле, и, не развязывая глаз, ввели в здание. Тогда я не знал этого, но оказался в главной штаб-квартире карабинеров на окраине Рима. Когда повязку с глаз сняли, я увидел, что нахожусь в крохотной, от силы десять на десять футов камере, обстановка ее состояла из койки с тюфяком и подушкой. В углу находился туалет континентального типа – отверстие в полу, над ним душ.
Один из охранников снял с меня наручники, возобновив ток крови в моих онемелых руках, и приказал раздеться. Когда я снимал какую-то вещь, он встряхивал ее, старательно ища спрятанные предметы. Листок бумаги с данными судна и сертификатов конечных пользователей все еще находился в моем правом носке. Я оперся о тюфяк и снял носок, зажав свернутую бумагу между большим пальцем и ладонью. Протянув носок охраннику левой рукой, оперся на правую и снял левый. Пока охранник осматривал его и тряс, я сунул обвиняющую улику под подушку.
Мою одежду затолкали в черный мешок, карабинеры выдали мне серый комбинезон, несколько маловатый, снова завязали глаза, потом уложили вниз лицом на койку и примкнули к ней наручниками. Тяжелая дверь с лязгом захлопнулась, но я ждал, напряженно прислушиваясь, минут пять и лишь потом пошевелился. Цепочка между браслетами была короткой, но ведя ими вдоль поперечины основы кровати, я нашарил под подушкой свернутую бумагу, отправил ее в рот и проглотил.
Лежать прикованным к койке было одиноко и слегка унизительно, но это же просто учение. Я пытался представить себе, каково быть схваченным полицией, будучи на настоящей работе. Болл говорил нам, что за всю историю МИ-6 такое случилось с разведчиком лишь один раз. Он работал в Женеве, и один из постояльцев в его отеле был убит. Кто-то из служащих видел, как разведчик в тот вечер разговаривал с этим постояльцем, поэтому подозрение пало на него. В четыре утра полицейские ворвались в номер и арестовали его. Надежную 'легенду' разведчика не удалось развалить на допросе, и его в конце концов освободили.
Казалось, прошло много часов, прежде чем дверь открылась снова. Охранники отомкнули меня от койки, защелкнули наручники на запястьях, подняли меня на ноги, потащили по коридору, и я оказался на желанном свежем воздухе. Очевидно, только что стемнело, пахло росой. Охранники повели меня вверх по ступеням в какое-то здание. Я услышал, как они пошептались о чем-то по-итальянски, а потом уловил легкое веяние хорошо знакомого запаха крепких сигарет и виски, указывающего, что Болл рядом. Охранники провели меня несколько ярдов, усадили в какое-то кресло, освободив их, завели руки за спину, опять надели наручники и сняли повязку с глаз.
Я находился в большой комнате с высоким потолком, величиной со школьную столовую или армейский спортзал. Футах в двадцати от меня за длинным столом на небольшом возвышении сидели трое допрашивающих. Атлетического сложения мужчина сорока с лишним лет, чьи тщательно причесанные черные волосы и совершенно симметричные усики наводили на мысль, что он проводит немало времени перед зеркалом, сидел посередине. Справа от него расположился капитан, который уже меня допрашивал. Слева – темноволосая женщина, глубокие морщины на ее некогда привлекательном лице объяснялись отвратительно пахнувшей сигаретой, которую она держала в пальцах. Все трое взирали на меня бесстрастно, надменно, мне показалось, что прошло несколько минут, прежде чем усатый заговорил.
– Итак, доктор Нунен, – властно начал он, – я узнал от своих коллег, что вы историк, приехавший в наш город Веллетри. – Он сделал впечатляющую паузу. – Так вот, слушайте. Мы не верим вашим показаниям. У нас есть сведения, что вы участвуете в. контрабанде оружия для IRA с Сицилии. Что можете сказать в свое оправдание?
