— Что ты сказал? — когда медленно пролетал мимо него.
— Ты готов опускаться? — заорал он снова.
Я посмотрел под ноги, которые висели над загадочной темнотой. Мой желудок сжался, как чувствительный морской полип, а сердце медленно и громко билось в ушах, оглушая меня почти полностью. Земля опять затряслась, и трос задрожал и закачался. Я вытянул руку, чтобы уравновеситься, но, конечно, держаться было не за что. Все, что я мог, — это крутиться, качаться и чувствовать тошноту.
— Опускайте меня! — закричал я. — Что угодно, лишь бы не висеть здесь под дождем. — Картер подал знак, и дизель заработал, лебедка заскрипела и дюйм за дюймом рывками начала опускать меня в дыру.
В какой-то момент я был над землей. В следующий миг мои глаза были уже на уровне ботинок и сырой травы, а затем я погрузился в студеную зловонную темноту на пути в дьявольскую пещеру. Шелли попытался вывернуться, когда рыбный холод пожрал нас, но я крепко прижал его и щелкнул по носу пальцем, чтобы он вел себя тихо. Удар по носу пальцем был единственным наказанием, которое он понимал.
Когда нас опускали в шахту, шум дизеля и гром становились постепенно глуше и глуше. Скоро я уже почти ничего не слышал, кроме ударов сердца и отдаленного поскрипывания лебедки. Отдельные капли дождя еще падали на меня, и когда я посмотрел вверх, чтобы проверить, как низко меня опустили, одна из них попала мне прямо в глаз. Но наибольшая сырость исходила от земли и гнилостного дыхания Квита.
Казалось, прошла вечность, прежде чем я достиг дна шахты. За время спуска я насчитал не меньше трех сотрясений, камни и грязь без конца падали мне на голову, отскакивая от каски и плеч, а один раз от спины Шелли. Я отцепил фонарь и посветил на стенки шахты. Мы были уже в слое камня, сначала вкрапленного, а затем сплошного. Затем неожиданно мне показались, что свет фонаря потускнел. Мы достигли основной пещеры, и луч фонаря, вместо того, чтобы падать на стенки шахты, теперь бесшумно пытался осветить пространство большое, как средневековый собор. Откуда-то шел воздух, потому что я чувствовал поток на лице, а запах был сногсшибательным. Как в кладовой с недельной выдержки тунцом. Шелли ощетинился и замяукал, и если я не держал бы его крепко, он, наверное, прыгнул бы вниз и пушистой молнией помчался за этим тухлым дьяволом.
Лебедка опускала нас все ниже в подземную темноту, пока мои ноги не дотронулись до земли. Исходя из времени, за которое лебедка опустила нас от потолка до дна, я бы сказал, что пещера была около двенадцати метров высотой. Я подергал за веревку, подавая знак бригаде, что я внизу, а потом посмотрел вверх, на слабый свет в конце грязной шахты, через которую меня опускали. Он был даже более чем слабый. Он был голубоватым и далеким, и это был единственный известный мне выход. Я отцепил свою упряжь, снова подергал за веревку, и ремни с пронзительным скрипом стали потихоньку подниматься вверх. Когда они окончательно исчезли, землю сотряс мощный удар и вниз посыпались осколки камня. Посветив вокруг фонарем, я обследовал свое новое окружение, как говорится в историях о кораблекрушениях. А это было похоже на кораблекрушение. На самом деле даже хуже. Я был в большем одиночестве и страхе чем любой потерпевший кораблекрушение. У Робинзона Крузо, по крайней мере, были солнце и попугай на плече. А у меня была темнота, страх и неспокойный кот.
Я прошел немного вперед, вглядываясь в мрак, и что-то хрустнуло у меня под ногой. Я отступил с отвращением и посветил вниз. Я наступил на белый скелет величиной с голубя. Я посветил фонарем вокруг и увидел, что пол был завален сотнями скелетов, в несколько слоев. Я посмотрел вверх, следя за лучом — и обнаружил их. С потолка такими плотными и молчаливыми гроздьями, что их можно было принять за сталактиты, свисали тысячи и тысячи летучих мышей— альбиносов. Эта пещера была им домом, наверное, веками, и они становились все белее и белее из-за недостатка света и кормились насекомыми и животными, которые попадали в подземные тоннели. Когда они умирали, то падали вниз, и их скелеты превратили пол пещеры в хрустящее под ногами кладбище. Не очень приятно было по нему ходить, особенно в кроссовках.
Я ждал, смотря с неприязнью на белых мышей, пока снова не услышал позвякивание лебедочной упряжки. Я посветил фонариком вверх, в сторону тусклого подобия света, где шахта прорывалась сквозь потолок пещеры, и увидел Картера Уилкса, похожего на огромного паука на тонкой паутине. Он помахал мне рукой, когда опускался, и уже через несколько секунд встал на землю и начал расстегивать ремни.
— Посмотри на пол, — сказал я, подходя и помогая ему с ремнями. — Все эта чертова пещера полна летучими мышами. На потолке мыши, на полу — мыши, и я не удивился бы, если бы снаружи тоже строем стояли мыши, приветствуя освободившихся.
Картер включил свой тяжелый и мощный светильник и огляделся. Похоже, пещера была метров пятьдесят шириной и метров двенадцать высотой в самом высоком месте, в том самом, где пробурились мы. Она суживалась в одном конце, и там была видна еще одна полость, ведущая, вероятно, в еще одну пещеру или тоннель. Вся пещера образовалась из складок в сером камне и была больше похожа на естественную, чем сделанную человеком или чудовищем, но все равно в ней присутствовала липучая вонь, от которой нам было не по себе.
— Думаешь, Шелли подскажет нам, где может прятаться этот Квит? — спросил Картер.
Я посмотрел вниз, на заостренную мохнатую мордочку у меня под рукой.
— Я не знаю. Он с самого начала ведет себя так, будто испуган.
— Может быть, лучше отпустить его и пойти за ним?
— Да? А если он потеряется? Судя по тому, что сказал Джошуа Уолтерс, пещеры бесконечны.
Картер расстегнул кобуру.
— Если он потеряется, я куплю тебе другое животное. Может, водяную черепаху?
Прошло еще несколько минут, и появился Дэн, раскачивающийся на конце веревки. Он тяжело упал на колено, когда добрался до земли, но протестующе заявил, что он в порядке. Мы помогли ему отцепиться и поставили его на ноги.
Он огляделся.
— Это, очевидно, верхний резервуар водной системы, — сказал он, пользуясь фонарем Картера для изучения серых каменных щитов. — Маловероятно, чтобы он затапливался последние сотни лет. Но однажды это случалось — смотрите.
Он провел лучом по толстому налету минеральных солей, который шел прямо под потолком. Соли сверкали и блестели на свету белым, оранжевым и зеленым.
— Магний, сульфат меди, немного серы. Они выпали в осадок, когда поднялась вода. Скорее всего, следующая палата затоплена.
— А возможно, что убежище Квита прямо под водой? — спросил я его.
— Я тоже об этом думаю, — сказал Дэн. — Я пытался понять, почему именно сейчас он возвращается к жизни, может быть, из-за высокого уровня воды в этом году.
— Я не понимаю, — сказал Картер. — Какая ему разница?
Дэн опустил фонарь.
— Как я понимаю, Чулт, или Квит, водное животное. Он может набрать силу только если окружен водой. Когда Атлантида затонула, уровень вод должен был быть высоким из-за вулканической активности и беспокойного океана. Поэтому тогда Квит проник в водную систему материка, чтобы продлить свою жизнь, и залег в ненормально высоких водах. Легенды не говорят, как он проник в колодцы. Книга легенд Литчфилда гласит, что боги внедрили свое семя в подземные воды и что семя было микроскопическим, как человеческое. И все же Джошуа Уолтерс говорит, что он наткнулся на Квита в восемнадцатом веке, поэтому к тому времени он, наверное, уже вырос или, по крайней мере, подрос. Я думаю, что Квит начал расти почти сразу после инфильтрации семени. Пещеры, вероятно, были затоплены, и Квит быстро окреп и вырос. Но когда беспокойство океана улеглось, уровень вод упал и оставил Квита на мели, слишком большого, чтобы убраться вглубь. Он потерял силу и впал в некое оцепенение, летаргию. Высох, как ракушка на берегу, и так лежал веками.
Картер моргнул.
— Ты хочешь сказать, что он ожил только после дождливого года, когда вода поднялась и хорошенько его подмочила?
— Можно сказать и так. Но это теория. Когда вода поднялась и он опять начал расти и жить, он выбросил в воду больше семени, чтобы животные и люди превращались в его слуг. Они превращаются в
