Появился Пит Лански и заглянул через заднюю дверцу «скорой». Его шерстяная шляпа блестела от дождя.
— Как самочувствие, Мейсон? — спросил он. — Ты выглядишь, как будто побывал в аду.
— Можно сказать и так, Лански. Когда ты собираешься рвать все это?
— Я как раз иду делать это. Скажи докторам, чтоб оставались здесь. Ты услышишь то, чего никогда не слышал.
— Хорошо, Лански. Вы слышали, ребята?
Медики пожали плечами и кивнули. Мы подождали минуты четыре или пять. Затем мы услышали свистящий взрыв, и некоторые из бурильщиков отошли за машины, подальше от опасности. За грохотом последовало ворчание, когда стены, разделявшие пещеры, упали, а затем земля затряслась от тысяч тонн воды, хлынувших через дыру, проделанную динамитом Лански, и каскадом падающих из пещеры в пещеру, осушая дьявольский собор и пещеру, где Чулт жил, кормился и мечтал, пенясь и бурля в туннелях, галереях и подводных расщелинах.
Через некоторое время все затихло. Дэн посмотрел на меня и сказал:
— Ну вот. Похоже, все получилось.
— Кто-нибудь пойдет проверить?
— Попозже, может быть. Но это дело полиции округа. Пусть управляются. На твоем месте я бы вернулся к водопроводному ремеслу.
Я сказал докторам:
— Поехали, ребята. По-моему, ждать особенно нечего.
Один из них сказал:
— Впереди сидит ваш кот. Надеюсь, вы понимаете, что с животными у нас строго. Их нельзя возить в «скорых».
Я закрыл глаза. Я очень устал. Я тихо сказал им:
— Шелли не животное. Он мой друг.
Дэн закрыл заднюю дверцу «скорой», и, по-моему, завыла сирена, когда мы поехали. Но я не был уверен.
Рета пришла навестить меня на следующее утро. Я сидел в кровати, читая обтрепанный экземпляр «Маккола» и посматривая на дождь, заливавший окна. У меня все болело и саднило, и я был не совсем в себе, но я собирался домой, чтобы разобраться с затопленной гостиной. Я собирался вернуться в норму.
На Рете был простой шерстяной костюм, в котором она выглядела строго, но очень сексуально. Она села на мою кровать и положила свою руку на мою, одарив меня улыбкой, от которой мне полегчало больше, чем после цикла уколов пенициллина.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она меня.
— Хорошо, вроде бы.
— Ты так и не рассказал нам, что действительно произошло.
Я опустил глаза.
— Дай немного времени. Мы могли бы поговорить об этом как— нибудь за обедом.
Она продолжала улыбаться.
— Может быть, — сказала она.
— Дэн в порядке? — спросил я ее.
— Отлично, просто отлично. А, забыла — я говорила с другом в конторе шерифа. Они нашли этого Карлена. Ну, который пропал. Он был в Филадельфии, навещал какую-то женщину. Все при этом очень запутано, но он живой и в порядке — не превратился ни во что мерзкое.
— Хорошо, — кивнул я. Я не знал, что еще сказать.
Рета сказала:
— Тебе, наверное, нужна будет помощь в ремонте дома?
Я переплел свои пальцы с ее.
— Я, конечно, ей воспользуюсь.
Она посмотрела мне в глаза.
— Ну, мы будем рады помочь. Если тебе нужно постирать занавески, почистить ковры, мы придем в следующие выходные и подсобим.
Я замер. Телевизор был приглушен, но было так тихо, что я услышал, как одна из девушек в «А все-таки она вертится» сказала: «Так, значит? Конец, да?»
— Мы? — спросил я у Реты. Осторожно. Она улыбнулась.
— Кенни Пэкер. Я думаю, можно сказать, что мы помолвлены.
Мои пальцы все еще были переплетены с ее. Было бы ребячеством вырывать руку. Это было бы похоже на ревность.
— Ты собираешься выйти замуж за Кенни Пэкера? — спросил я — Я хочу сказать, это правда?
— Да, — сказала она очень мягко.
Я закрыл глаза. Я мог представить Рету в том виде, в котором мне предлагал ее дьявол — в ярко- красном лифчике, открывавшем соски; в прозрачных чулках и крошечных трусиках. Я видел, как тонкая и узкая ткань проходит между ее белых ягодиц. Немудрено, подумал я. Немудрено, что люди служили дьяволу и заключали с ним сделки. Немудрено, что люди молились Звериным Богам, жившими на погруженных в воду горах Атлантиды. Всегда есть моменты сожаления, огорчения, вожделения к тем, которых мы не можем и не надеемся заполучить. И пока мужчины и женщины склонны к жадности, ревности и пожирающей их страсти, высохшие останки Чулта в пещерах Коннектикута будут для нас угрозой. И когда гремит гром, и льет как из ведра, и темны ночи, Сатана легко может зашевелиться снова. Я сказал Рете:
— Последи за тем, чтобы Шелли получал полагающуюся ему вырезку, хорошо?
Она улыбнулась.
— Конечно, послежу. Но я знаю, ты можешь доверять Дэну.
Она наклонилась и поцеловала меня в щеку. Она пахла тепло и маняще, и, наверное, я уже никогда не почувствовал бы ее так близко от себя. Она прошептала:
— Ты всегда будешь нравиться мне, Мейсон. Ты ведь знаешь.
После того, как она ушла, оставив мне пару флоридских апельсинов и книжку по фильму «Челюсти — 2», я пробормотал про себя:
— Да, как же, так я и поверил.
