Я отдал бы год жизни, чтобы только снова хоть раз ее увидеть.
— Ты не должен так говорить, — предупредил я его. — Эти призраки, кем бы они ни были, могут сказаться очень опасными и злобными, судя по поведению духа Эдгара Саймонса.
Мистер Бедфорд улыбнулся и покачал головой.
— А ты на самом деле можешь даже подумать, а не представить, что Джейн была бы способна поступить злобно или жестоко?
— Не та Джейн, которую я знал, но…
— Джейн никогда не обидела бы никого, при жизни или после смерти. Она была ангелом, ты сам это знаешь, Джон. Она была ангелом при жизни и такой же и осталась. Я должен рассказать об этом жене.
— Уолтер, мне неприятно возвращаться к этой теме, — сказал я. — Но я все еще не понимаю, как ты собираешься очистить меня от подозрений, если мое единственное алиби — это духи?
Мистер Бедфорд долго молчал. Потом он поднял на меня покрасневшие глаза.
— Миссис Саймонс была убита очень необычным способом, не так ли?
— Не только не обычным, но и просто невозможным. По крайней мере, я этого не смог бы сделать. И ни один человек тоже.
— Вот именно, — подтвердил мистер Бедфорд. — Наверно, я поговорю с окружным прокурором. Наверняка мы придем к чему-то общему. Он мой старый знакомый. Мы принадлежим к одному и тому же гольф-клубу.
— Ты на самом деле думаешь, что что-то сможешь сделать?
— Во всяком случае, попробую.
Он встал и отложил пачку бумаги. Он не мог сдержать улыбки.
— Я не могу дождаться, чтобы сказать все это Констанс, — заявил он. — Она же будет прямо-таки восхищена.
— Никак не пойму, чем же здесь можно восхищаться.
— Джонни, дорогой, ведь это же великолепная новость, во всех отношениях. Ну, почти во всех отношениях. Как только тебя выпустят и ты вернешься домой, мы сможем посетить тебя, ведь так? И тоже увидим доченьку, Джейн.
Я не знал, что ему можно еще сказать. Неуверенно я подал ему руку, а потом грохнулся на складной стул так, как будто кто-то приложился по моей голове толстой палкой. Мистер Бедфорд вышел. Я слышал, как скрипят резиновые подошвы его ботинок по натертому полу коридора.
Сержант снова сунул голову в дверной проем.
— Чего вы еще ждете? — бросил он. — Пора возвращаться за решетку.
11
Меня освободили ближе к вечеру под залог в 75 тысяч долларов. Залог внесла строительная фирма округа Эссекс, главным пайщиком которой была миссис Констанс Бедфорд. На дворе было светло, ветрено и сухо. Том Уоткинс, один из чиновников Уолтера Бедфорда, ожидал меня и отвез домой.
Том Уоткинс был молод, имел небольшие встопорщенные усики и очень легко краснел. Он еще никогда не имел дела со случаем убийства и я наверняка побуждал в нем страх.
— Я читал полицейский рапорт о смерти миссис Саймонс, — сказал он мне по пути. — Ужасающая смерть.
Я поддакнул. Я не был в состоянии рассказать кому бы то ни было, как глубоко меня потрясли события прошедшей ночи. Я все еще чувствовал себя выведенным из равновесия и при одних только воспоминаниях меня начинало тошнить. И все еще видел перед глазами эту цепь, пробившую внутренности миссис Саймонс, холодную и безжалостную, которую не могла убрать никакая человеческая сила. Что самое худшее, так это то, что я все еще был перепуган. Если дух мертвого мужа миссис Саймонс имел достаточно сил и жестокости, чтобы пробить свою жену цепью, то что Нейл может сделать с Чарли Манци? А что мне может сделать Джейн? По словам Уолтера Бедфорда было ясно, что Чарли, миссис Саймонс и я не были единственными людьми в Грейнитхед, которых посещали мигающие призраки умерших родственников.
По неизвестным причинам казалось, что в этом году такие явления происходят сильнее, чем обычно, хотя я и не жил в Грейнитхед достаточно долго, чтобы знать, что значит «обычно». Миссис Саймонс упоминала, что эти явления сильно зависят от времени года, что летом они случаются чаще и они более сильны, чем зимой. Один Бог знает, почему: может, летом воздух более заряжен электричеством, которое естественным образом усиливает призраков?
— Мистер Бедфорд вытащит вас из этого болота, — заговорил Том Уоткинс. — Вы должны только немного подождать. Он уже разговаривал с окружным прокурором, а завтра у него встреча с начальником полиции. По сути дела, полиция также не верит в вашу вину. Она не имеет понятия, как миссис Саймонс была надета на эту цепь, и вообще не считает, что это вы ее на эту цепь засадили. Вас же арестовали по формальным причинам, ну и просто, чтобы успокоить прессу.
— Значит, об этом пишут? Я еще не читал сегодняшних газет.
Том Уоткинс кивнул головой в сторону заднего сиденья.
— Там лежат местные ежедневные газеты. Смотрите сами.
Я потянулся за себя и взял «Ведомости Грейнитхеда». Заголовок гласил:
«Ужасное убийство в Грейнитхед. Вдова пробита цепью. Арестован местный торговец».
Ниже была траурная фотография миссис Саймонс десятилетней давности и моя фотография, сделанная перед лавкой «Морские сувениры» в день открытия.
— Неплохая реклама, — заявил я. Я сложил газету и бросил ее назад, на заднее сидение.
Том Уоткинс въехал в Аллею Квакеров, завернул перед моим домом и остановил машину.
— Мистер Бедфорд сказал, что позвонит вам позже вечером. Он должен договориться о визите.
— Да, — подтвердил я.
— Вам нужно что-нибудь еще? Мистер Бедфорд сказал, чтобы я доставил вам все, чего вы себе пожелаете.
— Нет, это наверное все, крайне благодарен. Сейчас мне наверно больше всего нужно выпить.
— Ну, с этим наверно вы справитесь сами.
— Конечно. Благодарю, что подвезли. И прошу поблагодарить мистера Бедфорда.
Том Уоткинс уехал, и я снова стоял перед домом в одиночестве с руками в карманах, не имея понятия, что в нем меня ожидает, какие удивительные явления, источника которых я не знал и о которых мог только догадываться, будет меня беспокоить. Откуда появляются эти призраки? С неба или из ада? Или, может быть, из какой-то неизвестной области возмущений, из мира перепутавшейся психической энергии, где души умерших мигают и растекаются, как искаженные радиосигналы, которые иногда можно перехватить ночью?
Дом наблюдал за мной равнодушными, прикрытыми глазами. Я пересек садовую тропинку, вынул ключи и открыл передние двери.
Все выглядело точно так же, как и вчера вечером. По крайней мере, у меня еще хватило ума выключить печь, прежде чем я вылетел из дома. Полуприготовленная лазанья лежала на средней полке. Я вошел в салон. Огонь погас, вытяжка из камина выдула пепел на ковер. Мои книги лежали разбросанными по полу, а изображение «Дэвида Дарка» стояло, горделиво опираясь о ножку кресла.
Я прошел через комнату и выглянул через квадратные стекла окна в сад. Отсюда я видел часть кресла качелей сзади и кусок сада справа от тропинки. Вдали, над заливом Салем, клубились серебристо-серые тучи. Чайки, размахивая крыльями, кружили над водой, как обрывки газет, несомые ветром. Я прижался лбом к холодному стеклу. Впервые в жизни я чувствовал себя побежденным.
Может, я должен навсегда уехать из Салема? Продать дело и переехать в Сент-Луке? Может, у меня был бы шанс получить то же место в Мид-Вестерн Кемикал Билдинг. Действительно, я потерял два года и должен был бы стараться вернуться к квалификации, но что это значит в сравнении с теми ужасами, какие творятся в Грейнитхед? Особенно меня беспокоит реакция энтузиазма Уолтера Бедфорда при сообщении, что я видел Джейн, какое-то нездоровое, опасное возбуждение.
Я как раз собирался налить себе выпить, когда от передних дверей донесся звонок. Не Джордж ли Маркхем? Может, Кейт Рид? Лучше, чтобы это был не Кейт Рид. Вот уж я натру ему уши за то, что он болтал полиции, что я был «беспокоен и взволнован».
— Уже иду, — закричал я и поспешил к двери.
