– Видите! Не желает! Боится!
Стоит над Сократом полуденное солнце, поднявшееся в зенит небесного своего пути. То же солнце, под которым родился он семь десятков лет назад.
Какой дивный момент – полдень! Вершина дня, когда ничто не отбрасывает тени…
– Танец! Танец!
Архонт застучал было молоточком по мрамору стола, да заметил жест Анита, повелевающий не вмешиваться. На лице архонта – удивление, недоумение, однако молоточек он откладывает.
Сократ послушно выходит вперед, готовясь к танцу.
Платон тихо просит:
– Умоляю, дорогой, не делай этого…
Сократ оглядывается на него непонимающе.
Ксантиппа видит, как под ударами криков, под ударами солнечных лучей поджаривается Сократ. И как упорно противоборствует он и тому, и другому. Закричала в отчаянии:
– Ради сверкающего Гелиоса, смилуйтесь! Не терзайте его! Сократ, несчастный мой, не слушай ты их! Пойдем домой! Пойдем!
Но Сократ уже тяжело поднял онемевшую ногу для первого шага в танце.
– Не надо, Сократ! – просит и Критон.
А он уже и рукою повел, и другой, щепотью подобрал подол старого гиматия и начал подпрыгивать в медленном ритме.
Голые волосатые ноги поднимаются выше и выше, трясутся складки белого хитона вокруг мясистого тела, подрагивает круглый живот.
Враги Сократа так и пожирают его глазами. То тут, то там, а потом уже со всех сторон поднимается злой смех. Злой смех опасно усиливается, заражает и других, тех, кто смеется от души, без злого умысла, не подозревая, как они вредят Сократу.
А тот грузно подскакивает, шатается, разомлев от зноя, машет руками, словно пьяный…
Да ведь это знакомая фигура! Это толстопузый, плешивый мудрец, спутник Диониса… Кто-то из присяжных не выдержал, вскочил, крикнул пронзительно:
– Да это подвыпивший Силен, наш батюшка Силен! Валяй, папа Силен!
– Славно же ты почтил Афину!
– Скачи, скачи, гоп, гоп!..
Все собрание бурно хохочет. Очень мало тех, кто не забыл, что суд-то продолжается, кто понимает, какой танец танцует Сократ.
Анит даже ноги расставил, чтоб легче было снести то, что он видит. Силен! Что такое его, Анита, хитроумно составленная обвинительная речь в сравнении с этой пляской, которой Сократ сам себя обвиняет.
Сквозь хохот прорезается плач Ксантиппы. Сократ шатается все сильнее. Дышит тяжело, со свистом. Приподнимая развевающийся гиматий, кружится, уже обессиленный, неуклюже подскакивает под жгучим солнцем, которое медленно спускается с точки зенита.
Буря смеха слабеет. Один за другим афиняне вдруг вспоминают – Мелет обвинил Сократа в безбожии…
И вот уже многие стоят молча, не отрывая взгляда от страшной комедии; многие сели на место, прикрыли глаза плащом.
Смех редеет, тает, затихает, только в правой части ареопага судорожно давится хохотом кучка продажных тварей, глядя больше на Анита, чем на Сократа.
Критон и Платон угрюмо молчат. Аполлодор пал наземь ничком, тихонько прошептав:
– Сократ, дорогой мой, зачем ты допустил такое?..
Тут встал архонт, взял со стола водяные часы, поднял высоко:
– В клепсидре иссякла последняя капля. Твоя защита, Сократ, закончена.
Сократ сделал неверный шаг к столу, оперся на него, громко дыша. Посмотрел на архонта и тихо сказал:
– Но я… я еще не закончил свою защиту…
Архонт басилевс колотил молоточком с такой силой, что отколол кусочек мрамора; когда наконец улеглись расходившиеся страсти, он призвал присяжных приготовиться к голосованию. Убеждал их – вынося суждение о Сократе, действовать с величайшей справедливостью и по чистейшей совести. Они должны теперь решить – виновен или невиновен Сократ в том, в чем его обвинили.
И снова зашумели присяжные. Они долго сидели, обливаемые жаром солнца и земли – раскаленный солнцем холм отдавал людям принятое тепло. Присяжные утоляли жажду смешанным вином. Не удивительно, что и головы у них раскалились.
Они не могли разобраться в этом процессе. Разбились на несколько групп. Одни готовились оправдать Сократа, как человека, полезнейшего для Афин, другие – наказать его, как самого вредоносного, третьи растерянно колебались между тем и другим решением, четвертым вообще ничего не хотелось решать…
Над взбурлившим ареопагом, где один старался убедить другого в своей правоте, мелькали
