присуждении?
— С тобой — никогда. — Джефри потянулся и нежно поцеловал ее в губы. — Потом все зачтется.
— Ты не хочешь остаться на ночь? — спросила Бретт.
Они с Джефри никогда прежде не касались этой темы, но сейчас, когда они решили пожениться, казалось естественным провести ночь вместе.
— Да, конечно, — ответил Джефри, — но я лучше подожду. Хочется оставить привилегии первой ночи на время, когда ты будешь по праву принадлежать мне и станешь миссис Андервуд.
Еще раз поцеловавшись, они расстались в приподнятом настроении, которое Бретт приняла с такой готовностью.
На углу Семнадцатой и Парк-авеню Джефри остановился у телефонной будки и набрал номер Терезы:
— Мы собираемся пожениться, и поэтому я больше не нуждаюсь в слежке и информации о ней. Однако держи ухо востро и сообщай о важных моментах, которые я могу не знать.
Не успел он поднять руку, как подкатила машина. «Это действительно моя ночь. Сегодня все в моих руках», — подумал он и сообщил адрес водителю.
Приехав домой, он сделал еще один звонок.
— Она согласилась, сэр. На следующей неделе мы поженимся.
— Хорошо, — ответил Свен Ларсен. Он положил трубку и в качестве свадебного подарка выписал чек на пять миллионов долларов.
«Внучка короля транспорта тайно вышла замуж», — сообщал заголовок. Джефри сказал, что это случится скоро, но, до того как Барбара прочитала это объявление, Бретт и Джефри уже прокатились по Атлантике. Она бросила газету с неприятной новостью на пол, достала из ящика комода пузырек с валиумом и проглотила две таблетки, запив «Кристаллом». Закурила сигарету, потом вторую, третью…
Бракосочетание мистера и миссис Андервудов произошло в Криллоне, где она впервые увидела Джефри. Когда Бретт позвонила домой сообщить об этом, Лилиан показалось странным ее пребывание в отеле в такой момент.
Их первая совместная ночь была, мягко говоря, прохладной, и Бретт отнесла недостаток рвения Джефри к его старомодным понятиям. Он был ласковым и делал все, что она могла ожидать. «Ему не хватает темперамента, — думала она. — Еще немного, и все наладится. Надо только постараться, и моя любовь заставит его быть другим», — уговаривала она себя.
Эта короткая поездка была головокружительной. Мартина была очень рада приезду Бретт. Церемония награждения происходила в воскресенье, как это обычно совершалось многие годы. Менялись только лауреаты.
Терри Карбоньер был таким же надоедливым. Она наблюдала за Лоренсом, который находился здесь же в зале. Он так и не подошел к ней с Джефри. Затем они уехали в «Кастел», где Мартина устраивала вечер. В воскресенье они встретились за ленчем с Габриелем, затем обедали с одним из деловых партнеров Джефри. В понедельник утром перед отъездом, пока Джефри отсутствовал, она сделала несколько телефонных звонков. Он вернулся с кольцом с бриллиантом в четыре карата от «Картье».
— Я хотел, чтобы оно было необычным и появилось у тебя там, где все это началось, — сказал он, надевая кольцо ей на палец.
«В самом деле, он такой милый», — думала Бретт, когда они летели домой.
Глава 30
— Конечно, я оставлю тебя, дорогая, — говорил Джефри.
— Я так все и представляла, — холодно ответила Барбара. — Так тяжело это вынести. Не думала, что мы не сможем больше никуда ходить и будем видеться раз в неделю.
Барбара крутила застежку на своем широком черном с золотом кафтане. Его необъятные размеры скрывали ее фигуру. Она впервые в жизни подстриглась коротко, и теперь легкие волны обрамляли ее лицо. Она стала накладывать меньше косметики на лицо. Ради Джефри пожертвовала почти двадцатью фунтами своего веса. Вместо еды у Барбары появилась другая привычка. Она дотянулась до блестящей позолоченной коробки на кофейном столике, взяла сигарету и стала ждать, чтобы он дал ей прикурить.
— Я понимаю. Для меня тоже сложно, но я смотрю вперед, когда наконец мы сможем быть вместе.
Он взял настольную зажигалку и поднес пламя к сигарете. Оглядывая квартиру, Джефри поймал себя на том, как сильно он ненавидел это мерзкое место и эту неряшливую женщину. Но он не мог рисковать, отвергая ее, пока у них с Бретт не появится ребенок.
Оказалось, что убедить Бретт забеременеть было намного сложнее, чем он ожидал. Он надеялся, что, став крестной матерью, в ней пробудится материнский инстинкт. Однако всякий раз, когда он заговаривал об этом, она отвечала, что еще не готова.
— На этот раз ты сможешь задержаться? — с надеждой спросила Барбара.
— Боюсь, что нет. У нас билеты на симфонический концерт.
— Ты постоянно бываешь с ней в разных местах! — с обидой сказала она.
— Это же дело. Приехал клиент вместе с женой, и было бы крайне неприлично появиться мне на концерте без жены.
— Полагаю, да, — пробормотала Барбара, прикуривая новую сигарету.
— Тебе обязательно это делать? — спросил Джефри жестче, чем намеревался, находя эту пагубную привычку отвратительной. Он вообще ненавидел запах сигаретного дыма, который впитывался в его элегантный, сшитый на заказ, костюм.
— Ты же не хочешь, чтобы я снова стала полной, правда? — ласково спросила она.
— Ты никогда не была такой, милая. Ты просто сейчас стала более женственной, — соврал Джефри, вспоминая, как он увидел ее в первый раз обнаженной. Прозрачная кожа прикрывала ее мясо. Он представил тогда, что очень скоро она превратится в нечто бесформенное. — Тебе это не очень полезно, вот и все. Я беспокоюсь о твоем здоровье, как о своем.
— Как только вес снизится, я брошу. Обещаю тебе.
— Мне действительно надо скоро уходить. Но перед тем, как уйти, хочу тебе что-то сказать. Бретт изменила свое завещание, включив в него детей своей подруги Элизабет, а меня сделала основным правопреемником.
— Ну и что, ей только двадцать пять. Я уже буду в могиле, когда ты сможешь наложить руки на эти деньги. И, кстати, мне очень неприятно, что приходится обращаться к тебе, но ты же понимаешь, что девочке необходимо ее шампанское.
«Она не могла истратить те пятьдесят тысяч, которые я дал ей», — подумал Джефри.
Он понял, что она просто испытывала его. Барбара искала дополнительных доказательств его верности.
— Конечно, завтра в первую очередь. И еще. Естественно, я не смогу рассчитывать на завещание Бретт сейчас, но ты, что — не понимаешь? Это означает, что она доверяет мне, и когда-нибудь она станет наследницей Ларсена, и добиваться, чего я хочу… для нас будет так же легко, как взять погремушку у младенца.
— Ах, понимаю.
Но она ничего не поняла. Все, что она знала — что у нее не было достаточно денег, а любимый ею человек женат на ее дочери.
Перед зеркалом в холле Джефри надел темно-синее пальто с бобровым воротником, наблюдая за Барбарой, сделавшей два добрых глотка виски.
Он шагнул в морозный воздух декабря и глубоко вздохнул, будто впервые за этот час. Решив, что прогулка сможет избавить от тошнотворного запаха сигаретного дыма, Джефри направился вниз по Пятой авеню.
Он перебрался в дом в Грамерси парке, который нравился ему своим изяществом и обилием цветов. Темные комнаты его дома с тяжелыми гобеленами и массивной мебелью служили убежищем, когда надо было в одиночестве помолиться дьяволу мести.
На следующий день после Рождества Бретт и Лилиан сидели за завтраком в солярии в Кокс Коуве. В этом году совсем не было снега, а температура почти не менялась. Снаружи сильный холод
