терять бабки, абсолютно без пользы для себя... Зачем это, Боже мой! Зачем?
Детина тем временем спрятал все карточки в карманы. Вытащив пистолет, он взял его за дуло и трижды с силой ударил по столу — на нем появились три довольно глубоких отметины.
При каждом ударе Фаран лишь судорожно зажмуривался.
Между тем детина процедил:
— Когда мы уйдем, позвоните Лозини и скажите ему, что это только в счет того, что он мне должен! Я не собираюсь его разорять. Вы хорошо поняли, Фаран?
Фаран поднял глаза.
— Да!
— Повторите!
— То, что вы взяли, это только в счет того, что он вам должен. Речь вовсе не о том, чтобы его разорить.
— Верно, Фаран!
Детина отступил на шаг, спрятал пистолет, потом кивнул на Анги:
— Эта молодая дама проводит нас до тротуара. Не предпринимайте ничего, пока она не вернется сюда!
— Нет! — воскликнула Анги сдавленным голосом. Парень у двери обратился к ней тоном дружеского участия:
— С вами ничего не случится, моя прелесть! Мы только пройдем вместе с вами через клуб, как только что вошли сюда!
Детина еще раз переспросил:
— Вы все хорошо поняли, Фаран?
— Да, понял.
Детина удовлетворенно кивнул и повернулся к Анги.
— Пошли! — сказал он.
Анги покосилась на Фрэнка, словно спрашивая разрешения.
— Не волнуйся, Анги, — сказал он. — Они не причинят никому вреда.
— Точно! — сказал тип у двери. — Совершенно точно. Мы никому и никогда не причиняем вреда, вот так! Пошли, Анги, и поделитесь со мной своими любовными секретами.
Они вышли из кабинета. Детина, замыкавший шествие, захлопнул за собой дверь.
В первый момент рука невольно потянулась к телефону, но Фрэнк не снял трубку. Он мог сделать это, но из каких-то смутных соображений решил все же последовать указаниям типа.
Фаран ощупал повреждения на своем письменном столе: он безнадежно испорчен. Такие глубокие дыры вряд ли возможно отремонтировать.
Вбежала Анги.
— О, Фрэнк! О, господи!
Фаран снял трубку и стал набирать номер.
— У них там была машина, — проговорила Анги. Она запыхалась, будто пробежала стометровку. — Номерные знаки покрыты пылью, их не разобрать, но это «шевроле» темно-зеленого цвета.
— Ерунда, — сказал Фаран. — Наверняка машина нанята под фальшивым номером.
Он набрал номер и теперь с нетерпением ждал, когда ему ответят.
Анги обошла стол, наклонилась к Фарану и обняла его.
— Боже, мой, Фрэнк, — сказала она. — Я так испугалась...
— Подожди, позже... — отозвался он.
Тут желудок его запротестовал, он не смог удержаться и выпустил газы... Несмотря на то, что было ужасно неловко перед женщиной.
— Боже мой, — сказал он, одновременно и смущенный и облегченный, — Боже мой, я...
— Фрэнк?
— Позже, черт возьми!
Резким жестом он сбросил ее руку со своего плеча. Наконец на другом конце провода раздались звонки. Анги отошла от него с обиженным видом. Он чувствовал, что должен был обнять ее и утешить, но, черт возьми, у него ведь более важные дела! На том конце провода сняли трубку.
— У телефона Фрэнк Фаран из «Нью-Йорк Рум». Мне необходимо поговорить с мистером Лозини. Да, разбудите его, пожалуйста! Это очень важно! Да, я знаю, знаю, но тем не менее, разбудите его. Я беру на себя всю ответственность. То, что я скажу, его заинтересует! Без сомнения!
Глава 8
Была половина третьего ночи.
В кабинете ночного сторожа около ворот Дональд Снайдер отложил книгу, которую до этого читал, встал и взял связку ключей и карманный фонарик.
Настало время обходить фабрику. Он прошел по асфальту, где обычно проходила погрузка, и направился в главный корпус. Огромные, размером в два этажа, красные неоновые буквы составляли название: «ПИВО КЕДРИХ» — и бросали достаточно света, чтобы Снайдеру не надо было зажигать фонарь.
Дойдя до главного входа, Снайдер отпер дверь и вошел в помещение; затем, включив фонарик, направил его луч вдоль пустого коридора.
Все было спокойно. Он, не спеша, прошел по коридору, поочередно освещая его то слева, то справа. Ничто не привлекло его внимания.
По обе стороны коридора тянулись небольшие окошки с решетками. Сквозь них по левой стороне свет фонарика выхватывал из темноты машины, наполняющие бутылки, а справа — склад готовой продукции. Все было в порядке.
На втором этаже находились кабинеты служащих и хозяев. Те, что были в конце коридора, напоминали небольшие прекрасно обставленные квартиры. Снайдер любил проходить по ним, ничего не трогая, просто так, чтобы посмотреть и почувствовать атмосферу теплоты и уверенности, которая всегда присутствует в местах, отмеченных роскошью.
В начале же коридора находились кабинеты мелких служащих, скромные, заполненные полками и металлическими шкафчиками.
Снайдер продолжал свой обход, открывая двери и освещая фонарем внутренность помещений. В какой-то момент, продвигаясь по коридору, он вдруг почувствовал, что не один здесь. Сердце от страха забилось с перерывами. Он пошатнулся. Фонарик задрожал в его руке, и Снайдер вынужден был прислониться к стене, чтобы сохранить равновесие. В ужасе зажмурился, затем решился взглянуть на человека, который, как он чувствовал, где-то рядом.
Высокий и стройный, тот был одет во все темное. Его голову и лицо скрывал шерстяной чулок с тремя отверстиями. Нечто подобное сторож видел на фотографиях в журнале, изображавших террористов. В руках у незнакомца не было оружия, и он не делал никаких угрожающих жестов, тем не менее, он вызывал страх, и Снайдер не мог ни пошевельнуться, ни заговорить.
Света было достаточно, чтобы Снайдер увидел мужчину, заметил кивок, которым тот как бы приветствовал его.
— Надеюсь, я не очень испугал вас.
Эта фраза, произнесенная спокойным и равнодушным голосом, была такой нелепой здесь, что Снайдер даже не сразу ее понял. Он стоял неподвижно, по-прежнему прижатый страхом к стене, и мужчина вынужден был наклониться к нему, заметно обеспокоенный:
— С вами все в порядке?
— Я... — Снайдер сделал какой-то бессмысленный жест, свет от его фонаря при этом перебегал с места на место. Внезапный испуг почти лишил его голоса, он не сразу смог произнести единственно важный для него вопрос:
— Кто вы?
— А!
Снайдеру показалось, что мужчина улыбается, хотя отверстие для рта было слишком маленьким, чтобы заметить улыбку незнакомца, а свет, к тому же, недостаточно силен.
