277
Место записи неизвестно.
После слов «пущай у нас три года проживет да триста рублей заработает» (с. 271) Афанасьевым указан вариант: «Пусть, — говорит хозяйка, — заживет у нас триста рублей да возьмет за себя дочку нашу». А у ней дочь была проклятая — туловище человечье, а голова змеиная. Живет Иван в трактире, с утра до вечера на работе; случилось раз — никого дома не было; вздумал он пойти по хозяйским комнатам да все повысмотреть. Ходил, ходил и набрел на дверь железную — на крюк дверь заперта, печатью запечатана. Иван купеческий сын недолго думал, разломал печать, снял крюк, отворил дверь, глянул — а в той комнате кровать стоит, на кровати проклятая дочь лежит, змеиная голова злобно шипит. «А, так это моя невеста! Ладно ж, я с тобой сейчас сделаюсь!» Выхватил острый палаш, хватил со всего размаху и отрубил ей голову; после побежал на конюшню, оседлал своего коня и марш со двора. «Поеду, — говорит сам себе, — по белому свету странствовать; в полк нельзя вернуться — все равно просрочил!» Ехал, ехал и попал в дремучий лес, в том лесу — поляна, на поляне дворец стоит...»
После слов «во рту не было» (с. 276) дан вариант окончания сказки: «Видел страсть, — говорит Ивану королевна, — теперь больше не будет!» Ступай теперь расплатись с трактирщиком и приходи в такую-то церковь; там с тобой обвенчаются...» Иван купеческий сын взял кошелек с золотом, пошел, рассчитался с трактирщиком и поехал куда сказано. А трактирщица приготовила сонного зелья и послала работника на дорогу: «Ступай в чистое поле; там увидишь пастухов, что коров пасут, пристройся к ним и дожидай, пока солдат не подъедет. Я напущу на него нестерпимую жажду; станет он воды просить, ты и подай ему это зелье». Сказано — сделано. Вот едет Иван купеческий сын, жажда его совсем измучила, увидал пастухов и стал воды просить; тотчас выбегает вперед работник, подает ему сонное зелье. Иван испил, и так ему спать захотелось, что тут же на траве лег и крепко заснул. Спал он до самого позднего вечера, а как солнышко закатилось — пробудился и вернулся в мраморный дворец. «Что ж ты в церкви не бывал? — забранилась на него королевна. — Смотри, завтра не пропусти времени...» На другой день с Иваном купеческим сыном то же случилось; и на третий день он не вытерпел, хлебнул сонного зелья и заснул глубоким сном. Ворочается королевна домой из церкви, увидала пастухов и стала их спрашивать: «Послушайте, добрые люди, вы здесь давно пасете, не видали ли вы — не проезжал ли здесь конный солдат? — «Да вот он спит». Королевна написала письмо и запихнула его Ивану купеческому сыну за мундирную пуговицу, а в письме было сказано: «Прощай, мой нареченный муж! Если захочешь найти меня, то ступай за тридевять земель, в тридесятое государство; я тамошнего короля дочь». После того она уехала. Вечером проснулся Иван купеческий сын, поехал к мраморному дворцу, а его уж нету — только следы видны, что когда-то здесь высился; королевна перенесла дворец в тридесятое государство. Остановился добрый мо?лодец, пораздумался: что теперь делать? Тут увидал он записку, прочитал и сам себя спрашивает: «А где ж это тридесятое государство? В какую сторону путь держать?» И заприметил он, что где ни ехала королевна, где ни ступали ее лошади — там везде родники поделались, и поехал по тому её следу. Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли — приезжает Иван купеческий сын к океан-морю; видит он — рыбаки сети закидывают, и спрашивает их: «Как бы мне через море перебраться?» — «А вот насыпь полну лодку золотом, так мы тебя научим!» Иван тряхнул кошельком — и посыпались червонцы; насыпал им полну лодку. «Теперь потроши свою лошадь». Он вынул нож, зарезал коня, выпустил из него требушину и вымыл брюхо чисто-начисто. «Ну, вон видишь, за морем стоит высокая гора, на той горе семьдесят семь дубов, на тех дубах птица-львица гнездо свила да детей высидела; всякий день прилетает она сюда, садится на этот каменный утес и высматривает добычу; как высмотрит, сейчас подхватит и несет на гору; принесет, бросит и летит деток своих собирать. Вот ты и полезай в лошадиное брюхо; а мы тебя зашьем; пусть птица-львица унесет тебя на ту сторону. Только смотри — не плошай: как скоро она полетит детей кликать, сейчас пори брюхо и пущайся с горы катком; коли птица да застанет тебя, не быть тебе живому! Уж много храбрецов на такое дело выискивалось, да ни один жив назад не ворочался». Так и сделали. Прошло с полчаса времени, вдруг поднялась ужасная буря — прилетела птица-львица и села на камень, словно сенная копна; глянула во все стороны, увидала убитую лошадь, подлетела, запустила лапы и поднялась высоко-высоко; скорей пули из ружья летит, ажно у Ивана в ушах ветер свистит! Перенеслась через океан-море широкое, опустилась на высокую, крутую гору, бросила добычу и полетела детей собирать. Иван купеческий сын вынул нож, прорезал дыру, вылез из лошадиного брюха и катком с горы покатился. Катился, катился — трое суток прошло, пока до? низу добрался; да еще трое суток без памяти лежал. Насилу опомнился, встал и пошел куда глаза глядят. Прошел сверху, глядь — стоит великолепный дворец, из чистого мрамора выстроен, золотой крышею покрыт. «Ах, видно, здесь моя невеста живет!» Стал дворцовую стражу выспрашивать и узнал, что в их королевстве появился двенадцатиглавый змей и всякий день людей пожирает, что сегодня пал жребий на королевскую дочь и вот только что повезли ее на съедение. Иван купеческий сын взял в руки тугой лук разрывчатый и калену стрелу, и пошел — убил двенадцатиглавого змея, и женился на королевне, а в приданое пол-королевства взял».
278
Промотавшиеся, пропившиеся люди.
279
Гриб (Грип)-птица вместо Гриф-птица.
280
Место записи неизвестно.
После слов «я сделаюсь по-прежнему королевою и выйду за тебя замуж» (с. 276) Афанасьевым указаны два варианта начала сказки:
