Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 2

306

Лучшую.

307

Обида.

308

Муж.

309

К пню.

310

Отвечает.

311

Точить — проливать, цедить (здесь в смысле: омочи водою).

312

Женщина; раба.

313

Но.

314

Зовет.

315

Отцом.

316

Матери.

317

Место записи неизвестно.

AT 706. Эпизод чудесного исцеления героини с помощью Николы угодника имеет соответствие во многих западных вариантах сюжета, а также и в некоторых восточнославянских.

После слов «Твоя сестра-злодейка изрубила нашего детеныша» (с. 295) Афанасьев в сноске отметил: «По другому рассказу, брат, воротившись домой, привозит десяток яблок, пять отдал сестре, а пять оставил себе с женою. Этой последней стало завидно; она растрепала свои косы, изорвала свое платье, заплакала и стала жаловаться на сестру, что та ее избила. И в другой раз сделала то же, а в третий убила своего ребенка и сказала на сестру».

После слов «взял ее одел и повез к себе во дворец» (с. 295) указан вариант: «День и два ходила она по лесу не евши, не пивши; на третий день пробилась в царский сад и увидела яблоню, а на яблоне висят три яблочка очень низко — ртом достанешь. Она не утерпела, подошла, схватила зубами одно яблочко и скушала. Яблоки были заветные; царь настрого приказал садовнику беречь их, а не устережет — так около самой этой яблони грозил отрубить ему голову. Ввечеру пришел царь в сад и видит: нет одного яблока. Стал допрашивать садовника, да на первый раз простил его. «Первая вина, — сказал, — прощается, а за другую — берегись — и сам голову положишь». На другой день садовник опять не углядел: девица сорвала и другое яблочко и скушала. Еще раз простил царь садовника. На третий день съела девица и последнее яблочко. Рассердился царь, велел принести меч и хочет срубить садовнику голову. Вдруг явилась девица и говорит: «Ваше царское величество! Не прикажи рубить ему голову. Я всему делу виновна, секи мою голову!» Царь тут прельстился ее красотою и женился на ней».

После слов «сказал старец и невидимо исчез» (с. 296) — вариант: «Захотела она распеленать свое дитище — и не может; заплакала горько. Идет старичок седой-седой и спрашивает ее: «Чего плачешь?» Она все ему рассказала. «Ну, — говорит старичок, — шевельни своими плечами — у тебя будут руки!» Она шевельнула три раза плечами — и стали у ней руки по-прежнему... Оглянулась поблагодарить старика, смотрит — нет никого!»

318