Расщелина была очень узкой и около семидесяти футов глубиной. Стены опускались под углом в сорок пять градусов. Потом этот спуск становился вертикальным, это была как раз восточная сторона моста. Поль и Брайн начали осторожно спускаться по стене. Наверху остался один из людей Арнуна, чтобы следить за местностью. Дно расщелины было шириной около трех футов, и Поль с Брайном прошли по нему к ее южному концу. Отсюда прекрасно была видна южная сторона кряжа Чимней.
– Вон оно! – воскликнул Поль.
Вся южная сторона Чимней была практически гладкой, лишь изредка на ней можно было видеть очень небольшие выступы или углубления. Но в одном месте, где-то посередине скалы, на уровне глаз, выступал большой каменный козырек. Он был резко наклонен вниз, и здесь, под этим козырьком, Поль и Брайн увидели отверстие, ведущее в скалу.
– А что тебе для этого понадобится?
– Хороший молоток, моток веревки и, конечно, крюки.
Они завернули за угол на дне расщелины, теперь ветер уже не мешал им спокойно разговаривать.
– А что это за крюки? – переспросил Поль.
– Похоже на большую иглу с ушком, через которое можно продеть веревку. Я бы вбивал их в трещину, которую я тебе показал, продевал бы веревку и сам себя бы подтягивал, понимаешь?
– Может, мы сможем сделать что-то похожее?
– Сделать? Ты представляешь, насколько трудно будет туда влезть. Ведь ветер так и будет сдувать меня со стены, да еще самодельная экипировка.
– Но мы могли бы подстраховать тебя с верхнего края расщелины и отсюда. Мы же смогли с тобой пересечь небесную бездну вокруг замка Грейфарен!
– Ну да, пересекли, но… Ладно! Но в любом случае мне нужны крюки. Где мы их достанем?
– Я думаю, что я знаю где.
Плотность крохефитовой скалы не была везде одинаковой. Скопление спинолл на определенной длине вьюна определяло количество прилипшей скреулы и соответственно ее плотность (ее толщина определялась длиной самих спинолл). Каменные блоки из более плотных слоев крохефитовой скалы использовались для изготовления сабель, топоров и прочих режущих инструментов. Несомненно, у Арнуна и его друзей были такие блоки. Уж по крайней мере несколько таких блоков у них должно было быть для затачивания ножей и топоров.
Когда они вернулись в лагерь, Арнун сказал, что несколько таких блоков у них лежит в пещере.
– Но для того, чтобы выточить эти…
– Крюки, – подсказал Брайн.
– Да, эти крюки, потребуется почти целый день, и этим придется заняться нескольким человекам. Это значит, что мы не сможем заняться другими делами. А почему так важно изучить это отверстие в стене расщелины?
Вместо ответа Поль задал вопрос:
– Что ты обычно делаешь, Арнун, если тебе надо отделаться от охапки ненужных веток?
– Надо найти место, чтобы их выкинуть.
– Ну а если ты работаешь на внешнем склоне гор?
– Я выбрасываю их в бездну.
– Точно, – подтвердил Поль. – Ты наверняка не очень хорошо знаком с конструкцией замков, так как ты лесоруб, но и в замках надо отделываться от мусора и рухляди, и делается это точно так же. Сзади замка Чалмет есть земляная площадка, там глубина крохефитовой скалы около тридцати футов. Когда строился замок, в скале был прорыт мусоропровод. То, что я видел вчера, очень напоминало листки бумаги. Листки бумаги, выброшенные в такой мусоропровод.
На лице Арнуна читалось сомнение.
– Ты что, хочешь сказать, что в скале Чимней может кто-то жить?
Поль кивнул головой.
Видно было, что Арнун почти не верил в это предположение.
– Мой народ столетия работал на склонах этих гор. И не было никаких признаков, что кто-то живет в этих скалах.
– Это неправда, Арнун. Лесорубы рассказывали о том, что они слышали голоса. Некоторые утверждали, что видели мелькание света.
– Это только истории, Поль.
Поль решил попытаться уговорить Арнуна по-другому.
– Я предлагаю тебе сделку, Арнун.
– Интересно, – Арнун заметно повеселел, – что же вы можете предложить в обмен, имея при себе эти три тощих мешка?
– Светящиеся волокна.
Поль улыбнулся, когда Арнун решительно протянул вперед руку, чтобы скрепить договор рукопожатием. Поль знал, у лесорубов не было возможности выращивать светящиеся волокна. У них не было доступа к подвалам замка, где для выращивания волокон обеспечивалась абсолютная темнота. Им приходилось полагаться на свет от факелов, пропитанных жиром животных, которые всегда нещадно чадили, да и не всегда ими можно было пользоваться.
