замуж. А если даже и надумает выйти, то скорее всего вернется к папе. Мама не хотела разводиться, и если он попросит ее вернуться, с удовольствием это сделает.
Гард мог бы сказать мальчишке, что жениться на его матери меньше всего входит в его планы, хотя поболтать с ней, а уж тем более заняться любовью было бы недурственно. Но не станешь же распинаться об этом перед одиннадцатилетним пацаном!
— Я только хочу поговорить с ней, Алан. Ничего более.
Ответ парнишку, похоже, удовлетворил, и он замолчал. Интересно, насколько верно то, что сообщил ему Алан, подумал Гард. Неужели и правда, развод отбил у Мэйбл всякую охоту снова выходить замуж? А может, наоборот, она вернется в Мемфис к бывшему мужу, стоит ему только намекнуть, что готов принять ее? И какую цену Реджи заплатит за ее возвращение? А вдруг она, до смерти довольная, что вернулась назад, вообще ничего не попросит? Как же! Эта особа еще отыграется на своем муже за то, что он предпочел какую-то мегеру ей, незабвенной. Он дорого заплатит за это, подвел Гард итог своим мыслям.
Они подъехали к дому. Хозяйки нигде не было видно, но у двери стояла ее роскошная новенькая машина. Оказывается, не так уж Роллинс все и забрал, усмехнулся гость, идя за Аланом к дому. Кое-что оставил. Вот, например, этот шикарный лимузин, который стоит столько, сколько ему и за два года не заработать.
Входная дверь была открыта. Мальчик первым ворвался в дом.
— Мам, я приехал! — завопил он и помчался в самый дальний конец коридора, где, по всей, видимости, находилась кухня.
— Да неужели? — раздался голос Мэйбл откуда-то слева.
Гард закрыл дверь и пошел на звук ее голоса. Она сидела на диване и, увидев его, встала — на лице вежливая сухая улыбка. Выглядела хозяйка потрясающе. Изумрудно-зеленое платье с низким треугольным вырезом, шикарная гладкая прическа, на шее — массивный бриллиантовый кулон. Этакая неприступная красавица. Интересно, специально так разоделась, чтобы подчеркнуть, какая пропасть лежит между ними, подумал Гард.
Скорее всего нет. Если бы хотела дать понять, что слишком хороша для него, не надела бы этот кулон. Он не видел его много лет, но вспомнил с первого взгляда, ведь с ним связано столько приятных воспоминаний! Когда они занимались любовью, эту бриллиантовую вещицу она никогда не снимала. До сих пор перед глазами волнующая картина — кулон уютно устроился в глубокой ложбинке между ее грудями. Вот он прижимает возлюбленную к себе… Крепче, еще крепче… и кулон впивается в его тело. Как же он любил ее, как страстно желал! Рад бы забыть, да не может… Но предательства никогда не простит!
— Я пошел к Роберту! — крикнул Алан, подбегая к входной двери.
— В половине седьмого чтобы был дома, — бросила ему вдогонку мать, и дверь захлопнулась.
Воцарилась тишина. Тревожная тишина, потому что здесь был нежданный визитер.
Интересно, зачем он пришел, подумала Мэйбл. Опять станет терзать ее расспросами о неудавшемся замужестве? Давай, мол, рассказывай, как это случилось, что Реджи стало наплевать на нее и на сына…
— Прости меня! — вдруг послышался голос Гарда.
Женщина не поверила своим ушам. Посмотрела ему прямо в глаза и оторопела — такая в них нескрываемая злость. Давным-давно, в самый первый день их знакомства она поняла — что бы ни говорили о необузданном нраве ухажера, с ним будет чувствовать себя, как за каменной стеной, потому что у него самые добрые в мире глаза. И оказалась права. Он всегда относился к ней с любовью и нежностью. Такого бережного отношения она и не заслуживала. А отплатила ему за доброту жестокостью, за нежность — обманом. И он никогда ее не простит.
Захотелось убежать, спрятаться в каком-нибудь укромном уголке и поплакать — так было жалко и себя, и Гарда, и того, что могло бы у них быть и чему уже никогда не бывать. Но вместо этого, сглотнув комок в горле, подошла к нему чуть ближе.
— За что?
— За то, что наговорил тут тебе в пятницу.
Конечно, нельзя сказать, что их разговор в тот вечер оставил ее совершенно равнодушной, но уж чего-чего, а извинений от него она никак не ожидала. Сама-то принесла ему столько горя, но ни разу не нашла в себе мужества подойти и попросить прощения.
— Ничего, все в порядке… — скованно произнесла Мэйбл и села на диван, жестом приглашая гостя последовать ее примеру. Секунду поколебавшись, он уселся на стул.
— Ты все еще любишь его? — и не без издевки поправился: — Ты когда-нибудь любила его?
Запрокинув голову, женщина взглянула на потолок, потом перевела взгляд на Гарда и, улыбнувшись, шутливо спросила:
— О чем-нибудь полегче спросить не можешь?
Он не принял шутку. Лицо осталось непроницаемым. Может, стоит ответить ему пусть не на все, а хотя бы на часть вопросов, подумала Мэйбл. В конце концов он имеет на это полное право. Не его ли она обещала любить до гробовой доски, а сама через несколько дней вышла замуж за другого?
— Реджи мне очень нравился, — взвешивая каждое слово, проговорила она. — По-моему, в какой-то степени я даже любила его.
Именно в какой-то степени — так, как любят друзей, родных. Но не так, как любила вот этого красавца. Так она еще не любила никого…
— Как там говорится?.. Любовь зла, полюбишь и козла.
Женщина лишь грустно улыбнулась. К чему слова? Он уже составил о ней свое мнение и никогда его не изменит.
Воцарилась тишина. Гард первым нарушил ее.
— Ты бы вернулась к нему, если бы он попросил? — На сей раз голос его прозвучал без малейшего сарказма.
— Нет!
Он удивленно вскинул брови. Мэйбл так и не поняла, что поразило его больше — сам ли ее ответ или та скорость, с которой его выпалила.
— Вот как? Ты не бросила бы свое скромное существование, чтобы вернуться к прежней, спокойной, обеспеченной жизни?
— Нет, — повторила она.
Вернуться к этому кошмару? Опять следить за каждым движением Реджи и мучительно размышлять, колется или еще нет? Прятать кошелек, чековую книжку, ключи от машины и дрожать от страха, как бы он их не нашел? Ходить к нему в клинику, где он, изможденный, трясущийся, тщетно пытается одолеть свою страшную болезнь? Вздрагивать от каждого телефонного звонка, когда его нет дома — вдруг это он, сейчас скажет, что его снова арестовали, или, еще хуже, позвонят из полиции, сообщат, что ее муж умер от слишком большой дозы наркотиков или стал жертвой наркобизнеса?
— Я скорее умру… — пробормотала она. — Чем такая жизнь, лучше смерть!
Гард не знал, куда глаза деть от смущения. Вскочил и, бормоча какие-то извинения, что-то насчет того, что вот сейчас уйдет и больше не вернется, бросился к двери. Мэйбл кинулась вслед за ним.
— Прошу тебя, Гард, не уходи, — задыхаясь, проговорила она. — Я знаю, это нелегко, но пожалуйста…
Он обернулся. Злость исчезла, теперь его глаза светились грустью.
— Не затем я пришел, чтобы допрашивать тебя.
— Но спросить тебе, наверное, о многом хотелось бы.
Конечно хотелось. И вопросы эти в основном начинались бы со слов «почему». Почему она так жестоко порвала с ним? Почему сама не сказала, что не хочет его видеть, а заставила это сделать сестру? Почему скрыла, что собирается выйти замуж за Реджи? Почему вела себя с ним, Гардом, так бесчеловечно?
— Да нет, слишком много времени прошло…
Она сдержанно улыбнулась.
— Ну, не так уж и много.
— Иногда я тебя ненавижу!
