бокалом в руках прислонился к ней, обратив внимание на пять или шесть человек из Старого Света, изнывавших в своих смокингах, небольшие выпуклости на боку которых говорили о наличии наплечных кобур; неподалеку располагалась небольшая компания японцев в отлично сшитых костюмах; неподвижно стояла пара филиппинцев с вытянутыми каменными лицами, не притрагиваясь к напиткам — как раз перед уходом из отеля радио Сингапура передало последние известия из Манилы об очередном мятеже военных; группка из нескольких расплывающихся улыбками китайцев и французов горячо спорила о достоинствах разных сортов сыра. В глаза мне бросились ещё четверо или пятеро пакистанцев в тюрбанах, одинокий африканец в мундире и напряженно державшаяся девушка в зеленом платье, усеянном пуговками сверху донизу, с бледным от искусственного света лицом.
— Скотч, мистер Джордан?
— Благодарю вас.
— Вот сюда, будьте любезны.
Меня провели по длинному коридору, вдоль стен которого висело множество портретов в позолоченных рамах; в конце его под сводчатым потолком стояла раскидистая пальма футов десяти в высоту; затем мы оказались в небольшой элегантной приемной, где полукругом стояли резные кресла, на, полированном столе красного дерева лежал экземпляр “Тайме”, а на ней — очки в роговой оправе.
— Прошу вас подождать здесь, мистер Джордан.
— Хорошо.
На имя Джордана были оформлены все документы, которые я извлек из сейфа в моей лондонской квартире; они обеспечивали самое надежное прикрытие, которое вполне устроило Пеппериджа. Мартин Джордан являлся зарубежным представителем небольшой компании по производству оружия из Бирмингема: “Литье Лейкера”.
Охранник оставил двери приоткрытыми, и до меня доносился отдаленный гул голосов из зала для приемов, который только подчеркивал тишину и покой в этой маленькой комнате, где я чувствовал себя огражденным от всех неприятностей. Я еще не приступал к заданию и, возможно, и не приступлю, во всяком случае, я лично, если сочту это необходимым; но и Пепперидж и Флодерус отлично знали, чем мне нравится заниматься, и, не послали меня туда, где я только впустую потерял бы время. В конце этого дня я, скорее всего, приступлю к какому-то опасному, может быть, даже смертельно опасному делу.
— Мистер Джордан, я весьма ценю, что вы явились на встречу со мной.
Невысокий, вежливый, с неторопливыми движениями, глаза полуприкрыты дымчатыми стеклами очков; он приближался ко мне с вытянутой для приветствия рукой, и тело его при ходьбе чуть клонилось набок из- за легкой хромоты. Вместе с ним в комнате появились еще два человека — его адъютанты, и один из них тут же представил хозяина.
— Его высочество принц Китьякара, министр обороны.
— Как поживаете, сэр?
— Благодарю вас. Давайте присядем.
— С вами никого нет, мистер Джордан?
— Я прибыл один.
— Прекрасно. — Он быстро огляделся. — Давайте закроем двери, вы не против? — У него был изысканный оксфордский акцент, речь быстрая и отрывистая, хотя порой ему не хватало воздуха. — Это капитан Крайрикш из отдела внутренней безопасности и генерал-майор Васуратна из военной разведки. — Он закинул ногу на ногу. — Мы отлично поймем вас, мистер Джордан, если случайно выяснится, что вы недостаточно осведомлены о политической обстановке в Юго-Восточной Азии. Тут, конечно, отдаленное захолустье мира.
— Мне потребуется определенное время, чтобы усвоить ситуацию. — Пепперидж не позаботился вложить в конверт хотя бы краткий политический анализ здешней обстановки, и мне не имело смысла задирать нос, потому что для освоения ее мне может понадобиться несколько недель. Китьякара представит мне голую суть, ободрав с них плоть несущественных фактов.
— Прекрасно. — Принц засунул руку в карман, извлек из него небольшой ингалятор, провел им перед ртом и засунул обратно. — Сочту за честь объяснить вам самую суть. Вы будете делать заметки?
— Нет.
— Очень хорошо. Мы постараемся представить вам развитие событий в перспективе.
Он говорил больше часа, время от времени обращаясь к Крайрикше и Васуратне, чтобы они дополнили картину со своей точки зрения, и останавливаясь, когда я задавал вопросы. Не похоже, пришло мне в голову, чтобы обстановка в Юго-Восточной Азии заметно отличалась от прочих мест, где торжествует сценарий повсеместного, страха, который приводит к слабоумию, и царит атмосфера всеобщей грызни.
— Теперь разрешите мне кратко суммировать все, что вы услышали, мистер Джордан. — Встав, Китьякара дохромал до большого мраморного камина с ингалятором в тонкой руке. — Советская Россия в данный момент выделяет субсидии вьетнамским вооруженным силам в Лаосе и Камбодже в размере пяти миллиардов американских долларов в год. За это вьетнамцы позволяют использовать военно-морские базы в Дананге и в заливе Камран для нужд советского тихоокеанского флота. — Он помолчал, подчеркивая значимость сказанного. — Эти базы имеют для Советского Союза жизненно важное значение. Жизненно важное.
Слушая Китьякару, я покачивался на задних ножках стула и думал о его астме, хромоте и дымчатых очках. Мало кому из людей его поколения в этом районе мира удалось выжить и спастись от резни, устроенной красными кхмерами, гам более человеку его уровня. Он был одним из них, он прошел через непредставимые кошмары — и какой уровень параноидальной ненависти живет в нем по отношению к Советам и вьетнамцам? Я должен был это учитывать, потому что паранойя всегда искажает факты.
— После того, как в 1979 году в распоряжение Советов перешли две бывшие американские военно- морские базы, они возвели там пять сухих доков для ремонта подлодок, построили подземные хранилища топлива, поставили противовоздушные батареи, так что сложная электронная система у залива Камран стала одним из самых важных советских центров связи и сбора разведывательной информации вне территории Советов. В этих портах базируются авианосцы “Минск” и “Новороссийск”, и наличие этих двух баз позволяет Советам осуществлять военно-морскую стратегию в Юго-Восточной Азии — здесь же базируются самолеты с торпедами, крылатыми ракетами, подлодки и крупные корабли, которые поддерживают постоянную связь с расположенным на суше центром коммуникаций. Позвольте предложить вам чаю?
— Да, спасибо.
Открыв дверь, Васуратна подозвал охранника и отдал распоряжение.
— Таким образом, — продолжил принц, когда дверь снова закрылась, — у Советов очень сильные позиции в Индокитае, учитывая к тому же и количество “советников”, которых они тут держат — семь тысяч во Вьетнаме, три тысячи в Камбодже и две тысячи в Лаосе. Но мое правительство главным образом озабочено тем, — учитывая все вышесказанное — что Вьетнам, вторгнувшись в Камбоджу и отодвинув свои границы далеко к западу, оказался у нас на пороге. — Он снова поднес ингалятор ко рту, и я подумал, что он чаще пользуется им, когда говорит на неприятную, волнующую его тему. — Что и заставляет нас серьезно нервничать, мистер Джордан. Очень сильно нервничать. Катастрофический провал конференции в прошлом месяце, на которой международное напряжение достигло едва ли не предела, и все возрастающий уровень контактов между США и Китаем, в результате которых три корабля 7-го флота США, в сущности, получили возможность базироваться в их портах, плюс растущий национализм во Вьетнаме, что начинает серьезно угрожать присутствию советского флота — все это в совокупности ослабляет советские позиции в тихоокеанском регионе.
Он замолчал, когда официант в белом смокинге принес массивный серебряный поднос с чайным сервизом и поставил его на столик. Принц Китьякара приподнял крышку тяжелого чайника для заварки и с наслаждением втянул в себя воздух.
— “Лапсанг Сучон” — этот сорт устроит вас, джентльмены? Наблюдая за чайной церемонией, я снова придвинул стул к столу. Советское присутствие и их связи в Индокитае. К этому я не был готов.
— Словом, вот так, мистер Джордан. Благодаря непрестанным поставкам оружия силам мятежников в Лаосе и Камбодже, эти страны находятся на грани гражданской войны. При нормальном развитии событий такое положение дел нас устроило бы: вряд ли мы стали бы протестовать против свержения власти коммунистов. Но никто не может предсказать, каких размеров достигнет кровопролитие, которое неминуемо
