Когда Джейсон открывал дверь джипа перед Морган, его рука скользнула по ее груди. На долгое время оба словно окаменели.
— Джейсон… — прошептала наконец Морган, и ее губы потянулись к нему. — Джейсон, пожалуйста…
Джейсон, пожалуйста. Эти слова он слышал сегодня несколько раз. Но их говорила и Вера. Мог ли он забыть об этом?
Морган опасна не меньше Веры. И даже больше, потому что ее нежность убаюкивает и ослабляет его оборону. Вот она смотрит на тебя этими огромными голубыми глазами и возбуждает желание раствориться, утонуть в них; улыбается тебе сладкими губами и заставляет думать, что ты отдашь весь мир за поцелуй. Он уже близок к тому, чтобы сказать ей слова, которые не говорил ни одной женщине. Вернувшись в свою настоящую жизнь, Морган будет смеяться над всем этим вместе со своими городскими подружками.
Он резко отодвинулся от дверцы. Секундой позже ошеломленная Морган скользнула на сиденье. Вся обратная дорога на ранчо прошла в напряжении. Джейсон вцепился руками в руль. Морган сидела на краешке у самой дверцы. Взглянув раз на ее несчастное лицо, Джейсон больше не поворачивал головы. Всю дорогу они молчали.
И когда вошли в дом — отчужденность оставалась с ними: два человека, случайно оказавшиеся на один вечер вместе.
— Спокойной ночи, — с холодной вежливостью произнес Джейсон.
— Спокойной ночи, — повторила Морган, едва не плача.
Он уже направлялся в свою комнату, когда она окликнула его.
— Может, скажешь, что случилось? Что с тобой?
Джейсон стиснул зубы. Следовало бы ожидать такого вопроса, следовало подготовиться к нему.
— Ничего.
— Это неправда, — настаивала Морган. — Джейсон, что случилось?
Он пожал плечами. Вера устроила ему столько сцен, что хватит на всю оставшуюся жизнь; новых ему не надо.
— Уже поздно, — холодно проговорил он. — А нам завтра рано вставать.
— Я не пойду спать, пока ты не скажешь, что случилось.
Джейсон весь напрягся. Глупо было приглашать Морган на ужин, так же глупо, как брать ее утром с собой ремонтировать изгородь.
— Неужели не понимаешь? — раздраженно проговорил он. — Я не хочу сейчас говорить о пустяках.
— Но это не пустяки! Был такой чудный вечер. Лишь когда мы садились в машину, что-то изменилось. Я чем-то обидела тебя?
Ты возбудила во мне желание. Ты почти заставила меня забыть, что мы не можем принадлежать друг другу. А как ты произнесла свое «пожалуйста, Джейсон»!..
— Не будем продолжать, Морган.
— Если я что-то сделала… сказала…
В холле было темно, но свет из гостиной позволял Джейсону видеть лицо Морган. Ее губы слегка дрожали, в глазах блестели слезы. Это несчастное личико было так привлекательно! Ему до боли хотелось взять ее на руки, хотелось смахнуть слезы с ее глаз. Любить ее…
Нет! Само слово заставило его вздрогнуть.
Он отодвинулся от нее.
— Ты делаешь драму из ничего, — хмуро произнес он. — Мы отлично провели вечер — о чем еще говорить?
Прошло несколько секунд. Джейсон напряженно ждал.
Затем Морган выпрямилась.
— Я рада, что ничего не случилось, — бодрым голосом проговорила она. — Спасибо за приятный вечер. Все было отлично. Спокойной ночи.
Когда Морган на следующее утро накормила ковбоев и вернулась в дом, Джейсон был на кухне.
— Доброе утро, — проговорила она.
— Привет, — коротко откликнулся он.
Обычно они завтракали вместе, но сегодня Джейсон не стал дожидаться ее.
— Ты уже поел?
Джейсон кивнул.
— Я тороплюсь.
Он проглотил свой кофе и вышел из кухни.
Стоя у окна и глядя, как стремительно шагает Джейсон к конюшне, Морган отчаянно желала понять его. С каждым днем она все больше влюблялась в него. Его сила, его твердость, его уязвимость, которая временами проступала, его удивительные темные глаза на суровом лице… и его сексуальность, которая пробуждала в ней дикую страсть, незнакомую прежде…
Но было в нем и другое — странная нетерпимость, которой она не могла понять. Почему так изменилось настроение Джейсона вчера вечером? Большую часть ночи она пролежала без сна, думая об этом.
Внезапно в Морган заговорила гордость. Она любит Джейсона, однако ее чувство явно взаимно…
Тут зазвонил телефон, и она услышала голос своего лучшего фотографа.
— Привет, Морган. Надеюсь, не помешал?
— О, привет, Стэн. Совсем не помешал. Наоборот, мне нужно было поговорить с кем-то близким.
— С тобой плохо обращаются на ранчо? — Он был явно обеспокоен.
— Да нет, напротив. Наверное, это я не всегда на высоте. — Морган решила не открывать душу Стэну. Он звонил не первый раз, и она знала, о чем идет речь. — Ты звонишь по поводу фотоальбома?
— Да. Не хочу торопить тебя, Морган, но меня поджимают сроки, и мне нужно знать, какие фотографии ты выбрала. Мне бы очень хотелось, чтобы у меня в альбоме были некоторые твои фотографии.
— Я знаю, — проговорила она. — Я уже давно должна была выбрать. Возьму каталог и начну работать прямо сейчас.
— Когда сообщишь решение, Морган?
— Постараюсь завтра утром.
Положив трубку, она отправилась в свою комнату и взялась за рекламный каталог универмага. Склонившись над тремя страницами фотографий, где была запечатлена в купальниках, долго размышляла, какую из них предложить Стэну в альбом. Сделать выбор оказалось труднее, чем она ожидала.
Перевалило за полдень, когда Морган взглянула на часы. Через час ковбои вернутся с пастбища, голодные и усталые. А она еще не закончила работу для Стэна. Возьму-ка я каталог с собой на кухню, решила Морган. Пока закипает вода или варится картошка, я вполне могу продолжить работу. А когда придут ковбои, спрячу его.
Фотографий была дюжина: Морган в самых разнообразных позах. Вот она в бело-розовом полосатом купальнике с ярким мячом в руке, игривая, а вот элегантная — в желто-зеленом купальнике. Вот возбуждающая поза: она, в красном бикини — два крошечных кусочка ткани, соблазнительно оттеняющие длинные стройные ноги и выпуклость груди, — поймала зубами прядь своих волос.
Была романтическая фотография, где бронзовые мужские руки обнимают ее, кончики пальцев покоятся на ее груди. Морган рассматривала эту фотографию дольше других, вспоминая, как долго пришлось принимать эту позу с партнером по имени Дамиан. Морган и раньше работала с ним, настолько влюбленным в свою звездную внешность, что приходилось сомневаться, способен ли он любить кого-нибудь кроме себя.
Мечтательные глаза Морган подразумевали взаимную страсть. Но никакой страсти не было.
Настоящая страсть — это суровый мужчина с крепкими мышцами, который прижимает ее к себе и зажигает в ней огонь. Страсть — это дикое желание заняться любовью с этим мужчиной — зарыться пальцами в его волосы, обнимать его тело и целовать, целовать его вечно…
Морган заставила себя встряхнуться. Следовало бы уже понять, что любовь с Джексоном невозможна, потому что он, по известным ему одному причинам, не желает этого.
Засвистевший чайник вернул ее к — своим обязанностям. Пора отложить каталог и заняться приготовлением пищи.
