— Достаточно, чтобы сровнять с землей Чикаго, — пробормотал Николс.
Президент боялся задавать следующий вопрос, и он колебался, стоит ли это делать.
— Могло ли … могло ли случиться так, что это взорвалась одна из наших собственных подводных лодок?
— Начальник штаба ВМФ заверил меня, что ни одного нашего судна не было в радиусе пятисот километров от этого места.
— Тогда, может быть, русская подлодка?
— Нет, — ответил Джордан. — Я уведомил моего коллегу в СССР, Николая Голанова. Он поклялся, что все советские ядерные надводные суда и подлодки целы, и, вполне естественно, называет нас виновниками этого происшествия. Хотя я на сто процентов уверен, что он и его люди знают, что это не так, они никогда не признаются, что точно так же блуждают в потемках, как и мы.
— Мне незнакомо это имя, — сказал вице-президент. — Он из КГБ?
— Голанов входит в Комитет по международной и государственной безопасности при Политбюро, — терпеливо объяснил Джордан.
— Он может солгать, — предположил Николс.
Джордан пристально посмотрел на него.
— Николай и я работаем в контакте друг с другом уже двадцать шесть лет. Нам приходилось друг друга разыгрывать и дурачить, но мы никогда не лгали друг другу.
— Если ни мы, ни Советы не несем ответственности за этот инцидент, — президент размышлял вслух, его голос стал странно мягким, — то тогда кто же?
— По крайней мере у десятка других стран имеются ядерные бомбы, — сказал Николс. — Любая из них могла провести испытание.
— Вряд ли, — ответил Джордан. — Невозможно сохранить такие приготовления в тайне от нашей глобальной сети сбора разведданных. Я предполагаю, что вскоре мы выясним, что это был непреднамеренный несчастный случай — ядерное взрывное устройство, которое никто не собирался взрывать.
Некоторое время президент выглядел задумчивым, затем спросил:
— Нам известно, какой стране принадлежали суда, находившиеся вблизи места взрыва?
— Пока что не все подробности известны, но похоже, что к инциденту причастны три судна, хотя некоторые из них могли оказаться там случайно. Это норвежский грузопассажирский лайнер, японский сухогруз, перевозивший автомобили, и британское океанографическое судно, занимавшееся глубоководной разведкой морского дна.
— Там должны были быть жертвы.
— Фотографии, полученные с нашего спутника, которые были сделаны до и после инцидента, показывают, что все три судна исчезли и, вероятно, затонули во время или сразу после взрыва. Выживание людей, находившихся на борту, очень сомнительно. Если огненный шар и ударная волна не прикончили их, то сильная радиация сделает это за очень короткое время.
— Как я понимаю, спасательная экспедиция запланирована, — сказал вице-президент.
— Корабли ВМФ, базирующиеся на островах Гуам и Мидуэй, получили приказ идти к месту происшествия.
Президент все время смотрел на ковер под ногами, будто видел там что-то.
— Мне не верится, что англичане провели секретное ядерное испытание, не уведомив об этом нас. Их премьер-министр никогда бы не стал действовать у меня за спиной.
— Несомненно, это не норвежцы, — сказал вице-президент уверенным тоном.
На лице президента появилось выражение недоумения.
— И не японцы. Нет никаких данных, что они вообще когда-либо пытались создать ядерную бомбу.
— Устройство могло быть похищено и, — предположил Николс, — нелегально транспортировалось ни о чем не подозревающими норвежцами или японцами.
Джордан повел плечами, решительно отвергая это допущение.
— Я не думаю, что оно было похищено. Я готов поспорить на мое месячное жалование, что расследование докажет намеренность его перевозки к месту назначения.
— А что это за место?
— Один из двух портов на побережье Калифорнии.
Все они посмотрели на Джордана в спокойном раздумье, чудовищность ситуации едва начала доходить до них.
— «Божественная звезда» шла из Кобэ в Лос-Анджелес с более чем семью тысячами автомобилей «Мурмото» на борту, — продолжал Джордан. — «Нарвик», перевозивший сто тридцать пассажиров и смешанный груз корейской обуви, компьютеров и кухонного оборудования, шел из Пусана в Сан- Франциско.
Президент мягко улыбнулся.
— Это должно немножко уменьшить торговый дефицит.
— О Боже, — пробормотал вице-президент, покачав головой. — Ужасающая мысль. Иностранное судно тайно провозит ядерную бомбу в Соединенные Штаты.
— Что бы вы рекомендовали предпринять, Рэй?
— Мы развертываем поисковые работы немедленно. Предпочтительно использовать глубоководные спасательные аппараты ВМФ для обследования затонувших судов и выяснения того, какое судно перевозило бомбу.
Президент и Николс обменялись понимающими взглядами. Затем президент посмотрел на Джордана.
— Я считаю, что адмирал Сэндекер и его морские инженеры из НУМА лучше подготовлены для глубоководных операций. Я поручаю вам, Рэй, ознакомить его с ситуацией.
— Разрешите мне не согласиться с вами, господин президент. Мы можем надежнее обеспечить секретность операций, имея дело с ВМФ.
Президент лукаво посмотрел на Джордана.
— Я понимаю вашу озабоченность. Но прошу поверить мне. НУМА — Национальное агентство подводных и морских исследований — способно справиться с этим заданием, не допустив при этом утечки информации.
Джордан поднялся с диванчика, профессионально раздраженный тем, что президент знал нечто ему неизвестное. Он мысленно дал себе зарок выяснить, в чем тут дело, при первой возможности.
— Если Дейл предупредит адмирала, я немедленно направляюсь к нему.
Президент протянул ему руку.
— Спасибо, Рэй. Вы и ваши люди сделали превосходную работу за такое короткое время.
Николс сопровождал Джордана, когда тот покинул Овальный кабинет, направляясь к зданию НУМА. Как только они оказались в холле, Николс тихо спросил Джордана:
— Строго между нами, кто, по вашему мнению, стоит за попыткой нелегально провезти бомбу в нашу страну?
Джордан немного подумал и затем ответил пугающе ровным тоном:
— Мы будем знать ответ на этот вопрос в течение следующих двадцати четырех часов. Самый важный вопрос, тот, что чертовски беспокоит меня, это почему и для чего.
Глава 7
Воздух внутри подводного аппарата стал душным и влажным. Капли конденсата стекали по стенкам сферы, и концентрация углекислого газа приближалась к смертельной. Никто не шевелился, и они редко разговаривали друг с другом, чтобы экономить воздух. После одиннадцати с половиной часов после разрушения сферы с кислородными приборами их аварийный запас кислорода был почти полностью израсходован, а те скудные резервы электрической мощности, которые еще сохранились в аварийных аккумуляторах, уже не могли обеспечивать работу прибора, поглощающего углекислый газ.
Страх и ужас понемногу уступили место покорности судьбе. За исключением того, что каждые пятнадцать минут Планкетт ненадолго включал освещение, чтобы прочесть показания приборов системы жизнеобеспечения, они тихо сидели в темноте, каждый погруженный в собственные мысли.
