Костя не ответил. Должно быть, он думал сейчас о чем-то другом. Он часто оглядывался и прислушивался словно кого-то ожидал.
– Ты чего? – спросил я тихо.
– Ничего! – грубо ответил Костя.
Неожиданно он поднялся.
– Я сейчас, – сказал он, – подожди меня тут.
И он скрылся в темноте, между кучами дров. Постепенно ребята стали расходиться, и вскоре у костра я остался один. Где же Костя? Куда ему понадобилось идти в такой поздний час?
Я сидел, пошевеливая палкой костер, и смотрел, как искры, подгоняемые дымом, взлетали высоко вверх и исчезали в темноте.
Вдруг к костру подошел человек. Он был в парусиновой матросской рубахе с большим синим воротни ком – гюйсом.
– Здорово! – сказал он тихо.
– Здорово! – ответил я.
Матрос присел на корточки. Пламя костра осветило его лицо и надпись на ленточке бескозырки: «Флотский полуэкипаж».
Мне часто приходилось видеть военных матросов. Они жили в Соломбале в огромном каменном доме, который так и назывался – флотский полуэкипаж. В будни матросы командами выходили на работы, а в воскресенье они гуляли по Никольскому проспекту.
– Где Костя? – неожиданно спросил матрос.
– Сейчас придет. А что нужно?
– Нужно.
Подгоревший костер рухнул. Рой искр взмыл кверху.
Матрос поднялся, отошел, еще с минуту постоял, словно что-то обдумывая.
В этот момент появился Костя. Он заметно смутился. Должно быть, ему не хотелось, чтобы я знал о его знакомстве с матросом. Он поманил и отвел матроса от костра.
– Ну как, ходил? – спросил матрос.
Костя утвердительно кивнул головой.
– Что сказали?
– Сказали – не готова обувь…
Я видел, как матрос вытащил из кармана маленький сверточек и передал Косте. Что он говорил, я не слышал.
– Ладно, – ответил Костя. – Все будет сделано.
Матрос ушел.
Что будет сделано? И кто этот матрос? Почему он знает Костю? Я сгорал от любопытства. Я думал, что Костя сейчас же все расскажет. Но он и слушать не хотел моих просьб.
– Я тоже кое-чего знаю, – сказал я, – и тебе уж ни за что не скажу.
Однако хитрость не удалась. Костя молчал. Потом он начал болтать всякую чепуху, конечно, для того, чтобы я отстал от него. Но мне тоже не просто заговорить зубы Тогда Костя пообещал обо всем рассказать завтра.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ
Изо всех сил старался я скрыть свое любопытство. Утром, направляясь на работу, я внимательно рассматривал тумбы у деревянных тротуаров, словно в тумбах скрывалась какая-то загадка. Дважды даже заходил в ворота чужих домов, вслух считал свои шаги. Я делал вид, что занят чем-то особенно важным и интересным. Пусть Костя думает, что мне ровным счетом наплевать на его тайны.
А на самом деле мне хотелось лишь привлечь внимание приятеля. Если он спросит, чем я занят, я тотчас потребую рассказать все без утайки.
Словом, мысль о матросе не выходила из моей головы.
А Костя шагал рядом и как ни в чем не бывало напевал песенку о кочегаре, который не в силах был вахту стоять.
В конце концов мы рассорились. Собственно, это была не настоящая ссора, какая обычно бывает у ребят. Мы не показывали друг другу кулаков, не устрашали угрозами. Я лишь сказал, что не буду у Кости помощником и сам придумаю кое-что более интересное, чем побег. Но Костя упорно молчал.
В этот день нас разъединили. Меня послали на паровую шаланду. Костя остался на «Святом Михаиле».
Шаланда имела странный вид. Единственная мачта находилась на самом носу, а труба высотой с мачту – на корме. На середине у шаланды палубы не было, и подвесной горбатый мостик был перекинут с бака на корму. Все здесь было какое-то смешное и несуразное. Даже капитана на шаланде называли багермейстером.
На паровой шаланде перевозили землю и песок, вычерпанные на углубляемых местах реки.
