было тепло. Крупные хлопья снега, медленно кружась в воздухе, опускались на землю. По заснеженной дорожке пробирался к дому человек, и от одного его вида ей становилось холодно.
Светало. Они одни были на ногах в это раннее воскресное утро. Она проснулась час назад, когда Джеррод вошел в спальню за одеждой. Он даже не попытался приблизиться к ней, и она тоже не проронила ни слова. Было очевидно, что он не настроен на разговор. Потом из окна спальни она увидела, как он через кухню вышел из дома. Камилла переоделась в джинсы и свитер и спустилась вниз, чтобы дождаться его возвращения.
Когда он приблизился к двери, она села за стол, – ноги плохо держали ее. Джеррод переступил через порог и отряхнул снег с волос. Он не замечал ее присутствия, пока, повернувшись, не увидел, что она смотрит на него. На мгновение глаза его блеснули, но тут же потеплели. Отвернувшись, он расстегнул куртку и, сбросив ее с плеч, повесил на крючок.
– Ну и холодища там! – объявил он, потирая руки и дыша на них.
– Кофе еще горячий, – сообщила Камилла и взялась за кофейник.
– Спасибо, я сам. – Он шагнул к столу и налил себе в чашку дымящийся ароматный напиток. – Ты рано встала, – бросил он через плечо.
– Ты тоже, – парировала она, с тоской замечая, что они разговаривают, как чужие.
– Что ж, видимо, нам обоим не до сна, – пожал плечами Джеррод, прислонившись к стойке.
Ей хотелось встать, подойти к нему, оказаться в его объятиях, но что-то ее удерживало.
– Хорошо прогулялся?
Он оторвал глаза от чашки и в упор встретил ее взгляд.
– Это не та прогулка, чтобы получать от нее удовольствие, – коротко ответил он.
Камилла поняла, что он хотел сказать, и ее словно ледяным душем окатило. Еще вчера вечером она почувствовала что-то неладное, и при свете дня это стало совершенно очевидно. Он казался таким далеким, таким чужим!.. Камилле показалось, что она догадывается о причине, и ей хотелось знать наверняка.
– Ты сказал, что не следует принимать скоропалительных решений, но, думаю, сам уже пришел к какому-то мнению?
Джеррод со вздохом поставил чашку на стол.
– Ты права, разумеется. Я пытался оттянуть этот разговор, но его все равно не избежать. – Он помолчал. – Полагаю, нам следует развестись, Камилла.
Сердце у нее мучительно сжалось. Боже, она все-таки была права!
– Я тебе противна, да? То, что я сделала, оттолкнуло тебя, так? – спросила она звенящим от боли голосом.
Джеррод побледнел и выпрямился, потом шагнул к ней и замер на полпути.
– Нет! – воскликнул он. – Не в этом дело. – Камилла отбросила серебристую прядь волос, упавшую ей на лицо.
– Я тебе не верю! Какие еще могут быть причины? Бог свидетель, я отвратительна самой себе, так почему же ты должен испытывать другие чувства? – глухо проговорила она.
Он в одно мгновение оказался рядом и рывком поднял ее на ноги.
– Потому что ничего подобного не происходит! Я говорю тебе чистую правду, черт побери!
Глаза Камиллы сверкнули, как два сапфира.
– Тогда почему? – срывающимся голосом спросила она.
Он отпустил ее, беспомощно разведя руками.
– Потому что мне кажется, что так будет лучше, – хрипло сказал он.
– А я так не считаю.
Лицо его помрачнело еще больше.
– Наш брак обречен на неудачу, Камилла, пойми это. Лучшее, что мы можем сделать, – это подвести черту прямо сейчас. – Джеррод посмотрел на ее убитое горем лицо и судорожно сглотнул. – Поверь, это в наших общих интересах, – повторил он резко и быстро вышел из кухни.
Снова опустившись в кресло, Камилла с тоской проводила его глазами. Она не могла поверить, что он с таким хладнокровием разрушил все, что было между ними. Он говорил, что любит ее, был так терпелив и нежен, так почему же сейчас все изменилось? Он сказал, что дело вовсе не в том, что она ему неприятна, и тем не менее заявил, что брак их обречен. Что же он имел в виду?
А ведь еще недавно все казалось просто идеальным, даже когда ее преследовал страх, что их брак – фикция и она не сможет иметь собственных детей.
Судорожно вздохнув, Камилла поднялась из кресла. Неужели все дело в этом? Может быть, он не может смириться с мыслью, что у него никогда не будет детей, которых он так жаждал?
Это было единственно возможное объяснение столь резкой перемены, и она не могла ничего этому противопоставить. Она любила Джеррода и понимала, что желание иметь детей естественно для любого мужчины. При таких обстоятельствах развод становился действительно самым правильным выходом. Он был прав. Лучше испытать эту боль сейчас, чем сожалеть всю оставшуюся жизнь.
Но как же ей было мучительно больно! Будущее без Джеррода представлялось унылым и пустым. Однако ей предстояло смириться с этим.
Чем раньше она уйдет, тем лучше будет для них обоих. И у нее есть идеальный предлог. Никто не удивится, что она вернулась в Англию, ведь там ее бизнес. А оттуда через какое-то время нетрудно будет
