Престимион. — Родственник графа Файзиоло в Сти называет себя лордом Престимионом и ради собственного удовольствия топит суда, которые ему попадаются на реке. В Гоикмаре… — Он вспомнил о тех трех монетах, которые сунул ему в руку нищий и которые были у него с собой, достал их из кармана и выложил перед Мондиганд-Климдом. — Это я получил от бедного старого сумасшедшего, который подошел к нам и хотел продать ржавый ящик, набитый серебряными реалами, за пригоршню крон. Посмотри, Мондиганд-Климд, этим монетам тысячи лет. Это лорд Сиррут, и лорд Гуаделум, а вот…
Су-сухирис выложил все три монеты в аккуратный ряд на своей худой, белой ладони. Левая голова бросила на Престимиона загадочный взгляд.
— Вы купили весь ящик, милорд?
— Как я мог? Но я дал ему немного денег в качестве милостыни, и он в ответ насильно навязал нам эти три монеты, а потом повернулся и убежал.
— Мне кажется, он не так безумен, как вы полагаете.
И вы правильно поступили, что отказались. Эти монеты фальшивые.
— Фальшивые?
Мондиганд-Климд накрыл монеты ладонью другой руки и некоторое время оставался неподвижным.
— Я чувствую колебания их атомов, — сказал он. — У этих монет сердцевина из бронзы и всего лишь тонкий слой серебра сверху. Я мог бы легко соскоблить верхний слой ногтем. Разве могли десятиреаловые монеты лорда Сиррута в основе своей быть бронзовыми? — Су-сухирис отдал обратно монеты. — Множество безумцев бродит по планете, милорд, но ваш бедный старик из Гоикмара не принадлежит к их числу. Он просто мошенник, вот и все.
— Это меня даже утешает, — ответил Престимион самым легкомысленным тоном, на который был способен в тот момент. — По крайней мере, хоть у одного еще сохранился здравый рассудок! Но откуда исходит все это безумие, как тебе кажется? Септах Мелайн говорит что оно может быть связано с уничтожением памяти: якобы в мозгу людей образовался вакуум — там, где прежде находились воспоминания о войне, — и этот вакуум заполнили разного рода странные мысли и идеи.
— Я вижу определенную мудрость в этой догадке, милорд. В определенный день несколько месяцев назад я почувствовал, как в меня входит какая-то пустота, хоть и не представлял себе ее причины. Но у меня хватило сил устоять перед натиском этой пустоты. Другим, очевидно, не так повезло.
Чувство вины и стыда охватило Престимиона после слов су-сухириса. Могло ли это быть правдой? Неужели из-за его решения, принятого спонтанно на поле боя у Тегомарского гребня, всю планету охватило безумие?
Нет, подумал он. Нет, и еще раз нет. Теория Септаха Мелайна неверна. Эти события не связаны друг с другом. Среди многомиллиардного населения планеты всегда найдется немалое число сумасшедших. И то, что мы столкнулись с таким количеством случаев именно сейчас, всего лишь простое совпадение.
— Как бы то ни было, — сказал Престимион, прогоняя от себя грустные мысли, — когда-нибудь потом мы выясним, правда ли это. А пока вот что: скоро мы снова покинем Замок на несколько недель или даже месяцев, чтобы нанести официальные визиты в некоторые города Горы. До моего отъезда следует закончить дело Дантирии Самбайла.
— И что бы вы хотели предпринять, милорд?
Ты говорил не так давно о том, чтобы вернуть ему воспоминания о гражданской войне. Действительно ли это возможно?
— Любое заклятие может снять тот, кто его наложил.
— Это сделали Хезмон Горе из Триггойна и его отец Гоминик Халвор. Но они уехали на север, домой, и если я их сейчас призову, они смогут вернуться лишь через много недель. Да и в любом случае они сами уже не имеют ни малейшего представления о том, что именно я попросил их сделать.
На лицах Мондиганд-Климда промелькнуло изумление.
— Неужели, милорд?
— Забвение было полным, Мондиганд-Климд. Исключением стали лишь Септах Мелайн, Гиялорис и я.
И с того дня ты — единственный, кто узнал о случившемся.
— Вот как?!
— Я вовсе не жажду, чтобы об этом узнал кто-то еще, даже Гоминик Халвор и его сын. Но Дантирия Самбайл был тогда главным организатором и вдохновителем захвата власти, и за это должен быть наказан, а карать человека за то, о чем он не знает, нехорошо.
Я хочу увидеть в нем хотя бы каплю раскаяния, перед тем как вынесу приговор. Или по меньшей мере хоть какое-то сознание заслуженное™ того наказания, к которому я намерен его приговорить. Скажи мне, Мондиганд-Климд, ты смог бы снять с него заклятие забвения?
Су-сухирис несколько мгновений не отвечал.
— Весьма вероятно, смог бы, милорд.
— Ты заколебался. Почему?
— Я обдумывал последствия такого поступка и увидел… ну, некоторые сомнительные моменты.
Престимион бросил на него озадаченный взгляд и нахмурился.
— Вырази свою мысль как можно яснее, Мондиганд-Климд.
Еще одна короткая пауза.
— Вы знаете, как я вижу будущее, милорд?
— Откуда мне это знать?
— Тогда позвольте мне объяснить. — Су-сухирис прикоснулся правой рукой к правому лбу, а потом к левому — Среди всех разумных существ известной вселенной, милорд, только представители моей расы обладают двойным мозгом. Не с двойной личностью, несмотря на наш обычай носить два отдельных имени, а просто с двойным мозгом. Одна личность разделена на две черепные коробки. Я могу говорить тем ртом или этим, как пожелаю; могу повернуть ту голову или эту, чтобы что-то увидеть; но все равно личность моя остается единой. Каждый мозг обладает способностью размышлять отдельно и независимо от другого. Но они также могут объединяться в общем усилии.
— Понимаю, — произнес Престимион, который почти ничего не понял и гадал, к чему клонит его собеседник.
— Вы думаете, милорд, что наше предвидение будущего достигается курением благовоний и бормотанием заклинаний, вызовом демонов и темных сил и тому подобным? Нет, милорд. Мы действуем не так. Такие колдуны, как чародеи из Тидиаса, могут пользоваться подобными методами, да еще своими бронзовыми треногами и разноцветными порошками, песнопениями и заклинаниями. Но не мы. — Он провел ладонью с растопыренными пальцами перед обоими лицами. — Мы устанавливаем связь между одним мозгом и другим.
Вихрь, если хотите, круговорот напряжения, когда нейтральные силы встречаются и кружатся вместе.
И этот вихрь помогает нам продвигаться по реке времени. Нам дано увидеть отдельные картины того, что лежит впереди.
— Они заслуживают доверия?
— Как правило, милорд.
Престимион попытался представить себе, на что это похоже.
— Вы видите реальные сцены из будущего? Лица людей? Слышите слова, которые они произносят?
— Нет, ничего подобного, — ответил Мондиганд-Климд. — Все гораздо менее конкретно и определенно, милорд. Это все субъективно, выражается во впечатлениях, намеках, едва уловимых ощущениях, интуиции.
Предвидение вероятных возможностей. Едва ли я смогу рассказать вам об этом достаточно понятно. Это нужно испытать. А это…
— Невозможно для того, у кого только одна голова.
Хорошо, Мондиганд-Климд. По крайней мере, твое объяснение кажется мне разумным. Ты знаешь, я больше доверяю рациональному мышлению, а ты? Я не слишком уверено чувствую себя среди магических заклинаний и ароматических порошков, и, наверное, так всегда и будет. Но в том, что ты говорил, есть научный аспект — или аспект, напоминающий научный. Телепатическое объединение двух твоих мозгов,
